Азбука для побежденных
Шрифт:
— И фигурки тоже? — почему-то эта мысль Аполлинарии очень не понравилась.
— И фигурки, само собой, — подтвердила тётя Мирра. — Но такое, поверь, редко случается. На нашей памяти подобного не было, чтобы доску меняли, а память наша ох какая длинная. Да и фигурки мы помним всегда одни и те же. Игра эта, в которую старцы играют, на самом деле большая и сложная, и подробности её никто толком не знает. Слухи, конечно, ходят самые разные, но вот правда про суть игры — она скрытая. Одно только могу сказать: с фигурками у старцев давно уже беда, про это многие знают. Слишком много
— Не знаю, — покачала головой Аполлинария. — Может, и можно. А может, и нет. Тётя Мирра, а можете на один мой вопрос ответить? — вдруг отважилась она.
— Спрашивай, — пожала плечами тётя Мирра. — Попробую.
— Сколько старцев на самом деле? — спросила Аполлинария. — Вар говорит, что два, а мне показалось, что больше.
— Не два, — усмехнулась тётя Мирра. — Глазастая ты, Поля, молодец. Нет, их не два, а сколько на самом деле — никому не ведомо.
— Я ничего не понимаю, — призналась Аполлинария. — Мне… мне сложно такое осознать. Вот как это — те двое, которых я встречала, были в Городе, котами притворялись. А потом оказывается, что они — фигурки на доске. Может, они ещё кто-то?
— Конечно, — кивнула тётя Мирра. — Они ещё кто-то, и много ещё кто. Но почему ты спрашиваешь про них?
Аполлинария смутилась.
— Мне кажется, — осторожно подбирая слова, начала она, — их судьбы могут быть в какие-то моменты связаны с моей. Я же спасла их тогда от Детектива, верно? И стену эту разбила, на доске.
— Лучше не надо, Поля, — покачала головой баба Нона.
— Почему? — спросила Аполлинария требовательно.
— А вот сегодня и узнаешь, почему, — баба Нона склонила голову над вязанием. — Всё, поговорили. Довольно. Иди, отдай карту, да ступай гулять со своими друзьями. Может, и нагуляешься, прежде чем за тобой придет ветер.
— Сломанные фигурки? — спросил мужчина. — Ах, бросьте, сударыня. Старухи горазды придумать всякие страшилки. Как видите, я вполне себе цел и невредим, и в замене не нуждаюсь, — он засмеялся. — Да и вообще, чтобы поправить положение, нужно просто переиграть партию. Вот только мои коллеги по игре, кажется, решили избежать очередного поражения, и сбежали с доски в очередной раз. Я давно не могу их найти. Даже посылал за ними детектива, но, — он развел руками, — несколько раз он возвращался ни с чем, а потом, в самый последний визит, пришел злой, рассерженный, и с огромной шишкой на голове. Долго ругался, заявил, что по моей вине его едва не прикончили, а ему это ещё рано, потому что ветра он в глаза не видел, и видеть не собирается.
— То есть вы их всегда побеждали? — спросила Аполлинария.
— Разумеется, — человек гордо поднял голову, но вдруг смутился. — Хотя… честно сказать, мы проигрывали обычно все трое, но я выходил из игры с меньшими потерями, поэтому вполне могу назвать свои завершения партий победами.
Врёт, подумала Аполлинария. Никакие это были не победы. Он сидит перед ней, на лавочке, в сквере, этот горделивый и красивый мужчина с черными волосами, в синем костюме с золотой искрой, смотрит
С картой, в поисках этого мужчины, Аполлинария бродила по Городу больше часа, и, наконец, отыскала его — он стоял возле книжного магазина, размышляя, зайти внутрь, или же нет. Аполлинария окликнула его, поздоровалась, и попыталась сразу отдать карту, однако мужчина потребовал, чтобы она прошла с ним в сквер, и выслушала его историю. Мне не с кем сегодня поговорить, сказал он, я заскучал, а вы, сударыня, весьма милы и обаятельны, поэтому, с высокой долей вероятности, окажетесь хорошей собеседницей. Аполлинарии ничего не оставалось, как согласиться, но позже она о своем согласии немного пожалела. Не смотря на то, что мужчина внешне был просто чудо как хорош, Аполлинарии он не понравился. Она подумала, что, будучи игровой фигуркой на доске, он ей нравился больше.
— Позвольте, — осторожно начала Аполлинария. — Но разве поражение может являться победой?
— С легкостью, — мужчина улыбнулся. — Всё познается в сравнении. Вот взять, к примеру, меня и вас. Я выше вас? Да. Сильнее? Разумеется. И если бы нам пришлось сражаться, победа однозначно была бы за мною. Вот и с ними та же история. Но — существуют, к сожалению, обстоятельства непреодолимой силы. Которые способны влиять на всех, и на меня в том числе.
— Старики, которые вами играют, — ехидно подсказала Аполлинария.
— Старики? — спросил мужчина. — Хм. Старики, значит. Забавно. Милая моя, да будет вам известно, что эти старики — мы трое и есть. Они, и я.
— Значит, стариков трое, — догадалась Аполлинария.
— Нет, — он перестал улыбаться. — Не трое. Их мириады. Нас мириады. Впрочем, сударыня, сейчас не стоит заостряться на таких моментах. Есть, понимаете ли, данная конкретная секунда, и есть обязанности, которые нужно соблюдать. Всем нужно. Вашей обязанностью в этот день было принести мне карту. Моей — этой картой с умом воспользоваться.
— Подождите, — попросила Аполлинария. — Но как же обстоятельства непреодолимой силы? Неужели вы не расскажете мне о них?
Мужчина помрачнел.
— Не следует вам знать о подобных вещах, — тихо сказал он. — И спрашивать тоже не следует. Но… в одной своей мысли вы сейчас правы. Первопричина этих обстоятельств — действительно мы трое. Бог сумел создать камень, который он сам не может поднять, — мужчина с горечью усмехнулся. — Знаете, почему?
— И почему же? — спросила Аполлинария.
— Потому что он всемогущий, — в глазах мужчины появилась тоска.
— Но какой же он всемогущий, если не в состоянии справиться с камнем? — справедливо спросила Аполлинария.
— Вы многого не знаете о всемогуществе, — мужчина встал. — Однако, мне пора, сударыня. Я очень благодарен вам за беседу, но мне нужно идти.
— Подождите, — попросила Аполлинария. — Тот детектив… я не знала ваших обстоятельств, поэтому совершила не очень хороший поступок по отношению к нему. Мне стыдно признаваться, но это я ударила его тогда ломиком по голове.