Баба Люба. Вернуть СССР 4

Фонд А.

— В Ботанический сад, — предложила Сиюткина, — можно взять и другие варианты.

— Ботсад сразу нет, — покачала головой я, — там у них свои санитары должны быть, так что не успеет наша златка поужинать, как её чем-то опрыскают.

— Не санитары, а карантинная служба, — вздохнула Сиюткина, но признала. Но так-то вы правы. Нужно такое место, чтобы она там смогла закрепиться и естественных хищников тоже не было.

— Простые парки? Скверы? — предположил Пивоваров.

— Там тоже могут чем-то потравить её, — не согласилась Сиюткина. — Я думаю, нужно ехать

в пригород, искать, где у них ручьи протекают и болотца есть. Это естественные коридоры, по которым златка сможет распространиться очень быстро.

— Она водоплавающая? — хмыкнул Пивоваров.

— По берегам ручьёв растут растения, которые будут кормовой базой для златки, — пояснила Сиюткина, — нам нужно найти сеть ручьёв и речушек и оттуда она уже сама дальше пойдёт. Точнее побежит, и мы тогда…

Договорить ей не дали — в дверь постучали.

Невольно мы вздрогнули.

— Открыто! — крикнула я.

Дверь распахнулась и в комнату вошла процессия: старейшина и руководитель нашей группы Арсений Борисович, очень важный человек Роман Александрович и его тёща Аврора Илларионовна.

— Вот она меня оскорбила! — Аврора Илларионовна указала на меня и добавила, — прилюдно.

— Она и меня оскорбила! В прошлый раз, — недовольно поморщился Роман Александрович и посмотрел на старейшину, — взяли базарную хабалку, вот она тут исполняет.

У меня аж кровь бросилась в лицо — так меня ещё не обзывали.

— Роман Александрович, — тихо сказала я, — извольте покинуть мою комнату. В оскорблениях на своей супруге тренируйтесь. Или вон на любимой тёще. Меня — не надо. А то я ведь и ответить могу.

— Ну вот я же говорила! — взвилась Аврора Илларионовна, — сперва оскорбления, теперь уже и угрозы пошли!

И она с еле сдерживаемой радостью и торжеством посмотрела на меня.

— Любовь Васильевна… — начал Благообразный, но Пивоваров решительно перебил его:

— Арсений Борисович! Я там был! И вот Ольга Ивановна тоже была! Как и остальные наши братья и сёстры. И все могут подтвердить, что первая хамить начала вот эта женщина, — он кивнул на Аврору Илларионовну. — Она унизила Ирину Александровну, обозвала её. Причём ни за что! На ровном месте! А Любовь Васильевна всего лишь вступилась за неё. Причём она не обзывала её никак, просто объяснила, что это тёща уважаемого в области человека, поэтому так себя и ведёт. И что нужно просто вытерпеть её поведение.

— Это неуважение! — взвилась Аврора Илларионовна.

— Всё так и было, — подтвердила слова Пивоваров Сиюткина и посмотрела на Ляхова, — вы бы, прежде чем тёщу в культурные страны брать, подучили бы её, как с людьми себя следует вести.

— Я попросил бы! — взревел Ляхов. Его и так перекормленное лицо побагровело и раздулось ещё больше. На миг мне стало страшно, что оно сейчас лопнет и забрызгает все стены. Потом отмывать долго придётся.

От этой мысли я усмехнулась.

— Вот видишь, Роман, видишь! — завизжала его тёща.

Поднялся такой шум, что у меня аж голова разболелась.

— Пусть извиняется! — кричала Аврора Илларионовна.

— Я этого так не оставлю! — ярился Роман

Александрович.

А я сидела, смотрела на них, и вдруг светлая мысль пришла мне в голову. Я повернулась к Пивоварову и тихо сказала:

— Кажется, я знаю, куда нужно идти! Только надо бы с собой ещё Комиссарова взять.

Глава 3

— А ведь я же говорила! Не надо было их сюда брать, Арсений! — возмущённо воскликнула Аврора Илларионовна, — От них же одни неприятности! А Кларочку и Ираиду Арчибальдовну не взяли из-за этих же?!

Благообразный что-то тихо ей ответил. Но в поднявшемся шуме я не расслышала, хоть и очень хотелось знать, что он про нас ей сейчас сказал.

Нашу перепалку прервал приход американцев. Насколько я поняла, им нужно было что-то уточнить по проповеди, которую Арсений Борисович будет завтра читать в Доме молитв. Поэтому ему пришлось срочно уйти на беседу с ними, а заодно ретировалась и вся семейка Ляховых. Без силовой поддержки они бы явно с нами не справились.

— Мы так это не оставим! — напоследок заявила Аврора Илларионовна и вышла вон, громко хлопнув дверью.

Когда дверь захлопнулась, Пивоваров сказал:

— Пойду-ка я лучше Ефима позову, — и вышел.

А я засыпала вопросами Сиюткину:

— Ольга Ивановна, а как вам удалось всю эту заразу перевезти? Как вас карантинная служба, ну или кто там, в аэропорту, не засекла? И почему вы мне не сказали?

— Да всё просто, — рассмеялась она в ответ, — есть такая хитрость. Меня одна старая лаборантка научила, Марья Ивановна. Я ведь не всегда в совхозе работала. Сперва, после сельхозинститута, я в аспирантуру поступила и почти полгода в лаборатории НИИ цитологии и генетики работала, по защите растений. И меня научили как перевозить дрозофил, чтобы в аэропорту не заметили.

— А зачем дрозофил перевозить? — я настолько удивилась, что аж перебила женщину.

— Потому, что они быстро размножаются, практически молниеносно, а у меня часть научной работы была с генетическими мутациями связана. Да это долго объяснять. Не важно, — хихикнула та, — в общем, дрозофил я возила аж из Москвы к нам. А чтобы довезти, я их упаковывала в шоколадные обёртки. Там же фольга. И никакой прибор не увидит. Очень просто: берёшь шоколадку, аккуратно распаковываешь. Из плитки выламываешь или вырезаешь несколько долек внутри, лучше ближе к центру, и туда помещаешь дрозофил. Затем запаковываешь обратно фольгой, потом бумажной обёрткой. И перевозишь себе спокойно.

— Но они же обожрутся шоколаду и сдохнут? — изумлённо покачала головой я.

— Дрозофилы не едят шоколад, — с улыбкой покачала головой Сиюткина, — и златки не едят, и так далее.

— А они там не задохнутся?

— Так я иголкой им дырочек проколола, — воздуха хватит, — глаза Сиюткиной светились торжеством, — а в сумочку я положила пару плиток. Это не запрещено. Так что досмотр прошла спокойно.

— Но вы перечисляли много всего, каких-то молей-пестрянок, я уже запуталась, долгоносиков всяких, и вот как они все в пару плиток поместились?