Балаустион
Шрифт:
– Эге, соплячки-дурачки! Вылезай! Попались, крысята!
– Ты не передумал? Ради богов, еще не поздно все отменить, – голос Архелая дрогнул.
– Снова за свое, уважаемый Архелай? – Леотихид со смехом опустил ладонь на плечо похожего на медведя эфора. – Мы же договорились, что все пройдет мирно, и пользу от этого разговора получу не только я, но и ты.
– Сомневаюсь, – пробормотал Архелай. – Ну, воля твоя, стратег. Проходи…
Миновав с десяток коридоров и лестниц в чреве гостевых помещений Персики, они остановились перед высокой
– Я думаю, тебе лучше подождать меня здесь, господин эфор, – с милой улыбкой обратился Леотихид к Архелаю. – Так будет легче разрешить некоторую… м-м… напряженность. Я говорю о проблемах деликатного свойства, ты меня понимаешь?
– Хорошо, – кивнул Архелай. Судя по облегчению, которое отразило его мятое лицо, эфор не рвался в покои мастера смерти. – Я останусь.
– Да, подожди меня. И не нервничай так, любезный, ты нагоняешь на меня тоску. Нервничать тебе нужно только в одном случае – если вы со своим дружком-убийцей что-то затеяли у меня за спиной, – Леотихид как бы невзначай коснулся рукояти висевшего на поясе прямого меча-спаты. – Жаль, но если это так, встреча закончится очень плачевно для вас обоих.
– О чем ты говоришь? Мы ведь решили, что сотрудничество взаимовыгодно, так что какие могут быть подвохи? Клянусь богами, ты обижаешь меня этими подозрениями, стратег! – Архелай старался говорить бодро, но уверенности в своих словах не чувствовал. Хотя бы потому, что не был уверен, не ведет ли Горгил какой-то собственной игры.
– Да услышат тебя боги, – Леотихид повернулся и прошел в дверь, распахнутую прислужником мастера. Архелай, тяжело вздохнув, прислонился к стене, достал платок и вытер вспотевшее лицо.
Молчаливый слуга, не произнесший до сей поры ни слова, повел Леотихида вглубь апартаментов, освещая дорогу масляным светильником. Несмотря на внешнюю браваду, в груди молодого стратега-элименарха тревожно покалывало. Окружающая обстановка немало этому соответствовала: не прожив в этих покоях и дня, мастер смерти успел придать им зловещий и мрачный вид. Занавешенные черным зеркала, странный запах неизвестных благовоний, слуга, похожий на сфинкса, – все это создавало душную и неприятную атмосферу.
Открыв еще одну дверь, провожатый жестом предложил Леотихиду войти. Сам он остался снаружи, и как только молодой стратег вошел, закрыл дверь за его спиной. Небольшую комнату освещал один-единственный светильник, стоявший на низком деревянном столике напротив от входа. Благодаря этому стены и убранство помещения оставались в тени. В круг света попадали, помимо столика, треножник с курящимся благовонием, невысокий пюпитр с кипой папирусных листов и придвинутый к нему стул с высокой спинкой. А также сидящий на стуле человек.
– Приветствую тебя, Леотихид Агиад, стратег-элименарх славного города Спарты, – голос был мяукающий, почти как у евнуха, но было в нем что-то, напоминавшее о сырой, наполненной червями
Мастер смерти поднял голову от пюпитра и Леотихид увидел, что на его лице надета золотая полумаска, закрывавшая верхнюю половину лица и нос. Нижнюю часть лица Горгила закрывала густая пепельно-каштановая борода. Впрочем, Леотихид не был уверен, что борода не накладная. Плотное тело убийцы обтекал темный балахон, обрисовывая покатые плечи и выпуклый живот. Из вырезов балахона торчали мощные волосатые руки. Леотихид с изумлением заметил, что пальцы Горгила венчают длинные, как у зверя, желтые ногти.
– Итак, ты хотел видеть меня, стратег, – с придыханием промяукал мастер смерти. – Надеюсь, это желание не было продиктовано банальным любопытством.
– Не уверен, что мое банальное любопытство будет удовлетворено созерцанием твоей высокохудожественной маски, – легко ответил Леотихид, шагнул к замеченной мягкой скамье, без спросу сел. Небрежным движением руки молодой стратег расположил ножны так, чтобы они не мешали, но чтобы в то же время иметь возможность мгновенно выхватить меч. Если возникнет такая необходимость. Младший Агиад от души надеялся, что необходимость не возникнет, но не собирался расслабляться, находясь в логове одного из самых известных убийц.
– О, пусть тебя это не смущает, – глухо усмехнулся Горгил. – Специфика моей работы такова, что мне приходится иметь множество лиц, и я, клянусь богами тьмы, уже позабыл, какое же из них является истинным. Эта маска, по крайней мере, является одним из наиболее частых моих обличий. Возможно, она и есть мое настоящее лицо.
– Я бы мог заставить тебя снять ее, но не стану этого делать, потому что хочу доверительной беседы, – пожал плечами Леотихид, внимательно следя за реакцией собеседника.
– Я бы мог убить тебя, не вставая со стула, но не стану этого делать в силу той же причины, – убийца произнес это ровно, почти безразлично, но Леотихиду почему-то показалось, что это не дешевое бахвальство.
– Быть может, перейдем к делу? – мягко продолжал Горгил. – Не в моих привычках отрывать от дел столь значительных людей, каким являешься ты, стратег-элименарх.
– Хочешь сказать, что если отрываешь кого-то от дел, то навсегда? – хохотнул Леотихид. Убийца шутки не поддержал.
– Я догадываюсь, с чем ты ко мне пожаловал, стратег, – промяукал он. – Тебя интересует, не связан ли мой приезд в ваш древний город с твоей собственной персоной и жизнями близких тебе людей?
– Откуда такая догадливость? – хмыкнул Леотихид. «Все разболтал, старый боров!» – с неприязнью подумал он об эфоре Архелае.
– Ах, молодой человек, – вздохнул убийца, – ты не представляешь, насколько мнительны правители, верховные жрецы и просто зажиточные граждане крупных полисов.
– Наверное, потому, что они непозволительно сильно хотят жить? – прищурил глаза Леотихид. И продолжал, не дожидаясь ответа:
– Впрочем, чтобы не показаться банальным, хочу поставить тебя в известность, что меня интересуют имена всех твоих будущих… клиентов, тех из них, кого ты намерен «обслужить» в нашем действительно древнем и славном городе.