Балтийский альманах
Шрифт:
— Вытяну! — крикнул он и быстро сорвался с кресла, — ну спасибо теб'Ь, — добавил он, направляясь к двери.
Откланиваясь, я попросил его:
— Нельзя ли, получмть протокол засЪдан1я Во-енно-политическаго совЬщан1я в Риг-Ь?
— Получишь. Он у Чайковскаго, возьми. И — вышел.
Наконец, я получил этот тщательно скрываемый документ. Это протокол, куда занесены с точным указан1ем участки наступлен1Я анти-большевист-ских отрядов Литвы, Латв1И, Эстонш, Польши и — русских. Документ скр'Ьплен подписями представителей от этих группировок.
Эстон1Я занимает участки: от побережья до жел-Ьзной дороги Ямбург - Гатчино включительно и от р. Великой до сЬ-вернаго берега Лубанскаго озера. Между этими двумя участками располагаются РУССК1Я
Латв1я занимает участок:от Лубанскаго озера до Балтиновскаго (оборона восточной границы Латв1и); подписано полковником Калийным. Наша арм1я: участок Двинск-РЪжица. Задача — продвинуться на Велик1е Луки; подписано Бермондтом.
Литва: от Балтиновскаго озера до пункта в 35 кил. юго-западн-Ье Двннска (оборона восточной границы Литвы); подписано полков. Беньяшевичем. и посл-Ьдн1Й участок Польша: от литовцев к Востоку; подписал капитан Мысловск1й.
Это общее постановлен1е скр'Ьплено подписью Марча, бригаднаго генерала.
Значит на Велик1е Луки?
Задача сложная, выполнен1е ея потребует огромных усил1й и стратегических уловок; необходим точный учет сил и времени. Удар на Петроград должен совпасть с одновременным ударом на же-лЬзно-дорожную ЛИН1Ю, связующую дв-Ь столицы; с перерывом этой лин1и красная арМ1Я вынуждена будет отступить в сторону, гдЪ нЪт оборудованных путей снабжен1я. Но — мы б1^дны офицерами ген. штаба, которые смогли бы разобраться в этом колоссальном узл-Ь матер1альных, тактических и стратегических сплетен1й. Бермондту не управиться,, а кромЪ того он — вождь, он всего лишь психологическ1й властитель над солдатами. Голова и сердце у него вспыхивают быстро, бросают искры в массы, зажигают их и—если надо, кинут эти массы в безум1е, но математики у Бермондта ни в сердце, ни в умЪ нЪт. А военное безум1е (оно — особаго рода) является неотразимым лишь тогда, когда сочетает в себЬ и пожар и холодную стратегическую таблицу, м'Ьряющую каждый шаг и каждый бросок чувства.
Слышу через открытое окно настоящ1й гром музыки и барабана; изр'Ьдка прорывается густая п-Ьс-ня немецких солдат — должно быть пришли до-бровольческ1я пополнен1я.
В город каждый день вступают отлично снаря-женныя, крепко и основательно слаженныя роты. Вс-Ь он1Ь вливаются в ряды «жел1Ьзной дивиз1И»; она существует вполн1Ь автономно, сносясь с нашим штабом через посыльных, а в смыслЬ хозяйственном через городскую комендатуру. Мнопя из прибывающих фупп находятся в прямом подчи-ненп! Бермондту. Они даже располагаются в зда-Н1ЯХ лежащих в чергЬ наших пластунов. Так как читать русск1е приказы они не ум4ют, им переводят текст и экземпляры в должном количсств'Ь посылают в казармы. Эти части удивительно дисциплинированы.
Завидя пролетающаго в автомобиле по городу Бермондта, они подтягиваются, «геометрически», вычеканенно приветствуя его. Бермондт как то на-днях сказал мне:
— Ручаюсь головой — если мне не будут мешать союзники, я с ними возьму Москву.
12 сентября.
У Бермондта появилась оригинальная привычка: едва разсветает, он схватывается с постели, обмывается холодной водой и, затянувшись в черкеску, уходить за реку гулять, помахивая хлыстом. Его раннее появление на улице без всякаго конвоя, когда едва багровеет восход и город еще весь в серой предутренней тени, производит на жителей Митавы дикое впечатлен1е. Мнопе с любопытством разглядывают через окна бодро шагаю-
.№ 2.
1924
«Б а л т I м с к I й Альманах»
53
щаго по улицам черкеса в чорной папах1Ь, прм кин жалЬ и серебряных хозарах на груди.
Сегодня, возвратясь с прогулки, Бермондт раз-сказал о курьезной встр-Ьч-Ь:
— Выхожу за мост, оглядываюсь куда бы мн'Ь свернуть: на шоссе или пойти по берегу р-Ьч-ки к мельниц!., вдруг внжу щупленькаго, испуган-наго еврея, жмется к забору, пытаясь упрятаться от меня за акац!м. Эй, ты! — кричу ему. — пойди ко мн'Ь. Не двигается с мЪста. —
Водил он меня что то долго по разным переулкам, наконец, добрались к какому то подвалу. — Зд1Ьсь? — спрашиваю. Абраша мой едва мотает головой от испуга. Спустились по грязной лЪсен-к'Ь внмз, открыли дверь, а оттуда крики Хайки — ай, вей! Д-Ьти завопили во весь голос.
— Постой, — окликаю Хайку, — не ори! Давай завтракать, что у тебя есть? Я проголодался, да и Абрамчик твой тоже; правда, Абраша? — вопрошаю 1удея. Он бест1я смЬется. Хайка сразу расцвела, д'Ьти затихли. Я их сейчас это за пейсики. — Ну-ка, жиденята, лЪзь ко мнЪ на колЪни. — Хочешь сто марок? — спрашиваю одного. — Хоцу! — отвечает, даже бЪсенок не покривился. Я ему сто марок в рученку. — А ты хочешь? — спрашиваю другого. — Хоцу! Дал вс1Ьм пятерым по монетЬ. Хайка поджарила селедку, Абраша бутылку вина принес — распили одним духом. Ну и народец я вам доложу; запуганы они до смерти. Что за чорт? Неужели у меня в арм1и кто-нибудь втихомолку придушивает их? Сколько я не разспрашивал — Абрам мн'Ь ни звука не сказал об этом.
Линицкт, покручивая белокурый ус, скосил взгляд в мою сторону.
— Вы плохо знаете, Павел !\'1ихайлович, жид-ков: они далеко не агнцы.
Бермондт кинул перчатки вмЪсгЬ с хлыстом на стол.
— Может быть. Во всяком случа1в в арт!и антисемитизма не будет — довольно того, что погромы на юг-Ь подорвали мнопя операц!и.
Размяв мускулы рук, Бермондт отправился к се-бЬ в кабинет.
Линицк1й удивленно пожал плечами, и, взяв хлыст и перчатки, унес их вслЪд за ним.
Мы пере1.хали в новое здан1е на Церковную 5. Это громадное темно-сЬрое здан1е, роскошно обставленное. Л-Ьстницы в мягких, пушистых коврах, с потолков свешиваются люстры, отливающгя при вечернем освЪщен1и разноцветными блесками.
Огромныя окна кабинета и спальни Бермондта выходят на улицу. В обширном зале перед входом в его пр1емную выставлен почетный караул из юнкеров «Личнаго конвоя». Они — в блестящих мундирах синяго сукна, расшитых серебром. Вид — внушающ|й.
При появленги в зале Бермондта они мгновенно берут на караул, застывая в приветственной позе. Этот внешн1й выдержанный рисунок в самом деле действует гипнотически на каждаго входящаго в зал.
Я замечаю: увидя поразительный блеск паркета, огромныя картины в золоченных рамах, висящ1я по стенам, и весь внушительный красочный перелив залы, услыша тугой звук винтовок, ударяющих о пол при появленш Бермондта, всегда затя-нутаго в изящную черкеску прм серебряных хозарах, — ждущ1е пр!ема робеют. Они стремительно вытягиваются, делают выразительныя лица «все понимающ1е» с полслова и — замирают. Бермондт гибко и совершенно безшумно делает общ!й поклон, медленно обводит присутствующих испытующим (начальническим) взглядом и подзывает к себе великолепным жестом старейшаго из них, обычно седоголоваго генерала или пришибленна-го годами, нуждой и пережитым грузом полковника. Они говорят недолго.
Генерал (полковник) откланивается, щелкает каблуками и отступает в сторону. Бермондт кивает адьютанту (Линицк1й лихо позвякивает аксельбантами тут же сбоку, верный страж этикета) и, повернувшись, уходит в кабинет. Начинается пр1ем. Адьютант докладывает по записи; открывая дверь, пропускает очередного — часовые стоят, точно вросш1е в паркетный пол две монолитных фигуры.
.. .Наблюдая эту картину, я невольно провожу историческую аналог!ю; масштабы об'ектов различны, между ними лежит неизмеримо-большое духовное разстоян1е, но га18оп ^'ё^те их подсозна-тельнаго движен1я — один.