Бандерлог, или Барьер для силы
Шрифт:
— Ты сошел с ума. Я отказываюсь.
— Ученица. Повинуйся. Не трать время, у нас его немного.
Кнут взвился в воздух, свернулся змеей и ремень просвистел рядом с головой. Я отшатнулась.
— Раздевайся! Быстро!
На этот раз он не приближался ко мне, держась на расстоянии.
Позиция стоя. Медленный вдох…
Резкая боль — ремень кнута ужалил в живот. Потом в плечо. Потом в спину.
Удары ременного крекера были короткими, яростными и очень точными. Мастерски он с этим оружием обращался, ничего
Мы повторили вчерашний комплекс. Еще раз. И еще. Кожа на спине и плечах уже надсадно болела от «укусов».
Затем пошел новый комплекс. Всего из трех разогревающих тело упражнений. Это было намного труднее. Тонкие и быстрые вибрации дыхания, то поверхностного, то глубокого. Удары, сопровождавшиеся руганью, сыпались один за другим. В какой-то момент Бандерлог не выдержал и, подскочив ко мне, ударил по спине рукоятью. У меня из глаз брызнули слезы. Мой мучитель-учитель удовлетворенно захохотал.
— Хватит! — рявкнула я. — Это не учеба, а издевательство!
— Учись не сдаваться, ликтор.
— Я так ничему не научусь!
— Молчать! Хочешь быть бессмысленной размазней — одевайся и дуй отсюда. Я уйду. Вот радость учить никудышного ликтора.
Я, стиснув зубы, попыталась продолжить. Куда там! Попробуй дышать «по правилам», когда ты вся клокочешь от злобы и ненависти. Кнут взмывал все чаще.
— Прекрати! Не могу… сосредоточиться.
— Не сдавайся, неженка!
Когда четыре часа спустя занятие окончилось, на мне не было живого места.
— Возьми у Уюна мазь. Я заказал ее утром, должны были доставить. Вчерашнее домашнее задание остается, к нему добавишь полный сегодняшний комплекс, по три дюжины раз вечером и по пять дюжин завтра до обеда. Свободна.
Пряник одиноко лежал на своем блюдечке. Я не стала его брать.
Доползла до душа. Думала, что раны будут саднить, но оказалось, что кожа осталась неповрежденной, ни одной царапины. Почему же так больно?
Когда я уже вытиралась, закутавшись в большое пушистое полотенце, поскуливая и пытаясь сдержать слезы обиды, прибежал Уюн. В большой глиняной коробке у него была мазь, которой он смазал все места, которые у меня болели. Практически все тело. Боль начала уходить почти сразу. Даже красные пятна и синяки на глазах теряли свой цвет.
Я обозлилась. Нет от меня никакого прока? Да пошел он со своей учебой! Какого черта он так изгаляется? Тоже мне, нашел рабыню!
В голове стучали слова Анны Ахматовой:
Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнем…
Весь вечер иступлено гуляла по дорожкам Усадьбы, клокоча от гнева. Потом завалилась спать, не выполнив ни
Новая бойня
Утро оказалось мерзким.
У меня ныло все тело. Не от боли, а от того, что вчера вечером я не сделала предписанные учителем упражнения.
Но хуже всего было то, что разбудили меня голоса. Очень странно, раньше я никогда не слышала голосов — в доме кроме меня и учителя говорить было некому. Ворон Кирс куда-то пропал, а Уюн с Бандерлогом не общался.
Позже я поняла, что это Дом предоставил мне возможность подслушать разговор Илока и Бандерлога— слышно было так хорошо, словно беседа велась в моей комнате.
— Привет, я к Аунигаре. Передай ей, что пришел Илок.
— Это еще кто? — возмутился Бандерлог.
— Аунигара — ликтор этого Рубежа. А я ее друг и наследник.
Короткий смешок Бандерлога:
— Ну-ну. За имуществом пожаловал?
— В смысле?
— Здесь теперь другой ликтор. Ты опоздал, — пауза. — Что-то ты, парень с лица спал.
— Прости. Я не знал… Тут ее помощница бегала… Юнта… Можешь ее пригласить?
— С нее тоже хочешь наследство получить?
— Да нет… просто повидаться…
Елки палки! Я же не рассказала Бандерлогу об Илоке, об Аунигаре! Как бы он чего не ляпнул…
Выскочив из постели, представила себя в майке и штанах, и выскочила из комнаты. Даже не причесавшись.
— Светлого дня, Илок, — с максимальной язвительностью поздоровалась я.
Этот гад повернулся ко мне и поднял руку. Вернее, начал поднимать. Знаем, плавали. Я действовала быстрее, чем успела подумать. Тело мое окутало голубоватое сияние, но за мгновение до этого в сторону Илока полетел луч.
Он не успел поднять руку с кольцами, когда получил в лоб лучом. Видимого эффекта это не возымело. Илок не отлетел назад, как в прошлый раз, а просто сник, безвольно опустив руки.
Не снимая защиту, я шагнула к нему:
— Что тебя опять принесло?
— Мне поручили убить тебя, — равнодушно пробормотал он.
— Кто поручил?
— Люди из поселка. Сказали, что на Рубеже завелась волшебница. Им тут волшебники не нужны. Ждали, что сама придешь, а ты все не шла. Вот и послали меня. Если у меня не получится, то двое из них дожидаются у барьера, придут сразу мне на выручку.
Илок по-прежнему говорил равнодушно, как робот. Мой луч ему инстинкт самосохранения отшиб, что ли?
— Как ты прошел сюда без разрешения ликтора? — встрял Бандерлог.
— Аунигара доступ в Дом открыла. Уже давно. Говорила, что когда подучусь, стану ликтором вместо нее. Ей все надоело, но бросить Рубеж не решилась. Хотя лучше бы оставила его. Оба мира — дерьмовые, пусть их трясет до умопомрачения. Если бы сделала меня ликтором, я бы накопил силу, и тоже смылся бы, гори тут все синим пламенем.