Бандерлог, или Барьер для силы
Шрифт:
— Ты пообедаешь с нами, мин Инзц?
— Извини, мия Юнта, мне нужно возвращаться, у меня много пациентов…
Он ушел. Я вздохнула: без часов выполнять его рекомендации мне очень сложно. В прошлый раз я действовала «на глазок». Но как быть с Бандерлогом? Он такой педант, что за минуту опоздания удавит.
Впрочем, прямо сейчас у меня другая проблема — нужно вынести его из Дома. Он не может оставаться в нем, нельзя допустить, чтобы он там заснул. Но поднять его я вряд ли смогу, не говоря о том, чтоб дотащить до
* * *
Мы с Уюном решили уложить Банделога на мат из мягкой соломки, который сделал Дом, и транспортировать его в хижину, с помощью прибежавших на помощь кроликов. Когда наша процессия прибыла к месту назначения, я поняла, что мне никак не втащить мат наверх. Жилище учителя оказалось совсем не таким как у Джесы. Хижина была поднята на высоких, метра два, столбах, и увенчивалась высоким соломенным конусом с широким проходом. Лестницы не было. Запрыгивал он туда, что ли? Пока мы возились, Бандерлог взирал на меня с иронией, но мне было не до того, чтобы пытаться выяснить, что его так смешит.
— Слушай, учитель, я не смогу поднять тебя в хижину. Может сделать тебе дом поближе к земле?
В ответ Банндерлог захохотал, даже слезы на глазах вступили. Он долго ржал, а я стояла, смотрела, и мне было совершенно все рано, что его так разобрало. Может это у него истерика на ранение так проявляется? Кто их, динозавров, разберет…
— Госпожа волшебница, ты что, совсем мозг отключила? — наконец, еще захлебываясь смехом, спросил он.
— При чем тут мой мозг? Я пытаюсь тебе помочь, а тебе только хиханьки да хаханьки.
— Лучи подчинения ты направляешь точно в цель, защитно-атакующее поле — нет ничего проще, а левитировать меня рука не поднимается?
— Я… я…
— Они ведь правду сказали? Ты волшебница, а не маг?
— Не знаю. Понятия не имею. Окружающие говорят, что волшебница, но я ничего такого не чувствую.
— Ага, только громишь и своих и чужих, всех, кто под руку подвернется. Гроза не только своего квартала, но всего района!
В голосе его было столько яда, что хватило бы роту солдат отравить, а не только меня.
— Послушай. Я новичок. Все говорят — волшебница. Но только последние две недели, до этого я всю жизнь жила как совершенно обычный человек. О существовании магии не подозревала и такими вопросами не интересовалась. Совсем. Учителя магии… или волшебства у меня пока не было. Что и как делать, я не представляю. Плюс ликтором с какого-то перепуга заделалась. Инструкций, уставов, хоть каких-нибудь объяснений мне никто не давал. На Рубеж без конца лезет какая-то нечисть, и всем почему-то надо меня убить. Потом ты свалился с дыхательными штучками… Я. Не. Знаю. Совсем. Ничего. И не умею ничего…
Голос мой сорвался, я без сил опустилась на траву и заплакала, уткнув лицо в колени.
— Две недели… Это четырнадцать дней? Сильна, девчонка. Бестолочь недоделанная. Тебе учиться надо. У-чи-ть-ся.
Он снова рассмеялся. Ему весело. Отлично!
— Ты жрать будешь? — попыталась быть грубой я. — Знахарь сказал, что нужно тебя кормить... обильно. Приготовить тебе того мага, которому ты шею сломал?
Я продолжала рыдать, но уже не в колени, а гневно глядя на него.
— Пожрать — это хорошо. Давай, корми. Только не магами. Я, знаешь ли, не каннибал. У нас другие традиции. Так что если надумаешь приготовить мне мага, предупреди, я в другое существо перекинусь. В брагуда или груммха — они вот человечинкой с удовольствием полакомятся… — он снова заржал. — А у тебя, похоже, чувство юмора проснулось. Запомни этот день.
— Тогда будешь тут есть. И спать. И отдыхать от моих потуг. Жить. Ровно до тех пор, пока не решишь, что согласен жить в доме на земле. Волшебница я или нет, но на верхотуру я тебя не затащу.
Я вся клокотала от возмущения. Делаю все, что могу для него, а эта сволочь неблагодарная только издевается…
Одним рывком стянула со спинок многострадальных кроликов мат с Бандерлогом. Сходила в буфетную. Насобирала полный поднос еды — от слегка обжаренного куска мяса и тушеных кур до перловой каши. Из чистого ехидства добавила сладкого печенья и пиалу с вареньем. И один пряник. Кнут бы еще взяла, но его в меню сегодня не было.
Еле дотащила. Бухнула перед ним, развернулась и ушла. Мне тоже поесть надо. Знахарь велел.
Смирение
Слегка перекусив на веранде — все-таки Уюн меня перед этим знатно накормил — я тихонько позвала:
— Гуру Кирс! Ты здесь?
Ворон прилетел и сел на свое любимое место на перилах. Наклонил набок голову, глядя на меня.
— Кирс, дорогой, я соскучилась. Где ты был?
Ворон молчал. Неужели обиделся? Попыталась вспомнить, что я могла не так сделать или сказать ему.
— Светлого дня, мия Юнта. Ты была занята. У тебя есть учитель. Зачем тебе я?
Значит, обиделся. На то, что появился какой-то другой учитель…
— Гуру Кирс, — изумилась я. — Гуру. Для меня ты высший наставник. А учитель… Ты же сам слышал, как Наставленники говорили, что будут присылать сюда учителей. Каждого ненадолго. И что кроме тебя никто не сможет объяснить им, чему меня надо учить.
— Он не захотел слушать. Оборотень Бандерлог.
Нахохлившись и отвернув от меня голову, Кирс продемонстрировал все свое разочарование.
— Ты с ним говорил? И он нагрубил тебе? Негодяй! Впрочем, мне он тоже без конца хамит, оскорбляет. Это его манера, не обращай внимания… А что ты хотел ему посоветовать? Чему он может меня научить?