Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
Мысль о том, что она будет называть его «Кай», а он её — «Тали», казалась ему неожиданно острой и приятной. Только представить лица Белизара и Эйдрига, когда они это услышат… Они ведь уже решили что она ненавидит его, а Белизар даже стал разговаривать о разводе и о том, сколько людей будет его ожидать.
— Я не хочу.
— Что? — он настолько увлёкся своими фантазиями, что не сразу понял, о чём она говорит.
— Я не хочу называть вас Каем. И не даю вам права на своё короткое имя, — отрезала она.
Её слова поразили его настолько, что в первое
Ей действительно было всё равно, называть его Каем или нет.
Это неожиданно вызвало в нём глухую обиду и боль. Его прежние пассии убили бы за подобное разрешение. Даже Лилеана мечтала об этом. А его собственной жене было всё равно.
Все равно…
— И я повторюсь. Какая мне выгода от вашего предложения? Вы не помогли мне ни медяком, так почему я сейчас должна помогать вам? За ваше внимание? Ваше так называемое уважение? Оно мне не нужно. А в то, что вы сможете заткнуть вашу любовницу, я не верю — она так и продолжает пачкать моё имя, как и ваша мать.
От растерянности Кайрос чуть было не отступил на шаг, но это означало бы, что ему придётся отпустить Талиру, а он не собирался этого делать. Только сейчас он осознал, насколько взволнован. Нечто подобное он никогда не испытывал в общении с женщинами, тем более с теми, с кем уже был близок.
Напряжение между ними было физически ощутимым. Он слышал её дыхание — свежее, почти спокойное, словно этот разговор был для неё лишь унылой обязанностью, в то время как сам Кайрос заметно нервничал, и от этого совершал ошибки.
Сердце колотилось громко, сильно, и наверное, Талира могла его слышать.
— Лилеаны не будет с тобой даже рядом, — пообещал Кайрос, впервые за всё это время вспомнив свою любовницу. Это было удивительно: полтора года они делили постель, но только сейчас он полностью осознал, что никогда не видел в миледи Муради большего, чем просто удобную любовницу — ту, кто всегда рядом и готова отдавать.
Он закончит эти отношения, поставит точку. Конечно, он не мог выгнать её из сопровождения делегации, а потому будет обязан принять в своём поместье. Но он сделает всё, чтобы они даже случайно не пересеклись.
Второй рукой он мягко схватил Талиру за запястье и, почти не встречая сопротивления, провёл её к мягкой кушетке. Мебель здесь была куда удобнее, чем всё, к чему он привык.
— Я собираюсь перенести привязку на себя. Завтра. Ты поедешь со мной в поместье.
Как только он это сказал, Талира резко изменилась. Штормовые глаза потемнели, сузились, дыхание сбилось. Она нервно пошевелилась на кушетке, но Кайрос усилил хватку на её плече.
— Я не буду принуждать тебя, слышишь? Мы начнём жить как муж и жена, как и должны были жить. Я понимаю, что тебе это не нравится, что ты обижена на меня, — говорил он проникновенно, надеясь достучаться до неё. — Но я постараюсь изменить это. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Талира, слышишь? Я хочу работать над
Его красавица жена не двигалась, но её глаза бегали, словно она быстро обдумывала своё решение.
Нечего там обдумывать!
У них все будет хорошо, все обиды уйдут, Лилеана не побеспокоит ее.
Кайрос вновь начал теряться в её присутствии. Знание, что он имеет право трогать её, что это его жена, невольно воздействовало на него. Она была так близко, в его руках.
Юная, прекрасная, его.
— Я всё равно не выдам своё производство за ваше, как бы вы этого ни хотели, — хрипло ответила она.
Не сдержавшись, он наклонился и поцеловал её.
Секунда, две. Прикосновение обжигало.
Он глубоко вдохнул, вбирая её запах, касаясь языком пухлых розовых губ.
А через мгновение оказался на полу. Талира оттолкнула его со значительной силой, ударив кулаком в грудь.
— Вы вообще слышите меня?! Не прикасайтесь ко мне!
Рука Кайроса скользнула по пушистой шкуре на полу, пока он поднимался. Его губы всё ещё горели от короткого поцелуя, но он не разозлился — она была в своём праве.
— Конечно. Я обещал дать тебе время, — усмехнулся он. — Не смог сдержаться.
Он не стал комментировать её отказ передать производство. Несколько дней назад один из его людей в большой секретности купил в Синей Трясины два стекла — он собирался представить делегации именно это как продукт своей стекольной мастерской. Но даже если им не поверят... Ещё вчера он решил, что это не так важно. Он муж и господин Талиры. Король знает, что в конечном итоге Тали будет с ним, особенно когда у них появится ребёнок. Один из детей д’Арлейн унаследует Синюю Трясину.
Она должна будет уехать. И совсем скоро. Если производство Талиры понравится терезийцам, благодарность Его Величества в первую очередь направится к нему, Кайросу, хотя конечно, Талиру тоже наградят.
— Мне нужно уходить, — Талира выпрямилась, бросая на него ненавидящий взгляд. — Что касается вашей угрозы о привязке: вы не можете этого сделать. Приказом Ордена ваша мать признана опасной для меня. Я не могу жить в поместье, пока она там находится. Или вы прогоните любимую матушку?
Кайрос хотел уже сказать, что сможет их помирить, но вовремя прикусил язык. Орден действительно вынес решение. Он не мог привести Талиру в поместье, пока там находилась мать.
Значит, придётся поселить матушку в богатом доме в Арлайне, а затем сменить привязку на себя.
И всё.
Тогда всё будет решено. Она больше не сможет убегать. Орден будет на его стороне.
Барон замер, глядя в её штормовые глаза, и ласково улыбнулся. Ещё немного, всего несколько дней, и они будут единым целым. Кто бы мог подумать, что привязка, созданная для бастардов, окажется настолько полезной?
Но чего Кайрос не ожидал, так это того, что Талира опередит его.