Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
— Ну иди… — шок на лице Ариадны был таким явным, что я сразу поняла: до этого Кайрос даже не пытался ей помочь. — Поговори…
— И поговорю! Твоё замужество — следующая большая цель, самое важное для семьи. И, конечно, наши с Талирой будущие дети. Когда уже Его Светлость назовёт тебя своей невестой?
Ариадна побледнела и напряглась, замкнулась, явно не зная, что ответить. Она жила здесь уже несколько недель, и все ожидали объявления о помолвке со дня на день, особенно теперь, когда рядом с ней поселилась её мать.
Я не понимала, на что она рассчитывает. Теоден Дрейгорн
— Мы потратили столько денег на твой гардероб и на то, чтобы ты сопровождала тур делегации. Ты уже не так юна и должна выйти замуж, прежде чем тебя начнут называть старой девой. Герцог — хорошая партия. Но если он не сделает тебе предложение, мне придётся вмешаться…
— О, прекратите этот бред! — не выдержала я. — Неудивительно, что Ариадна считает нужным воровать мои платья и перешивать их, если вы внушали ей подобную чушь с самого детства.
Мои слова вызвали самый настоящий шок. Однако оставить такое без ответа Кайрос конечно, не мог.
— О чём ты? Я знаю, что у тебя был конфликт с моей матерью, но Ариадна здесь ни при чём.
Ариадна громко выдохнула, хотя до этого сидела, прямая как палка, вероятно, после моего обвинения. А может, это случилось после того, как Кайрос почти назвал её старой девой.
— Знаете… У меня есть предложение. Почему бы вам не позвать одну из служанок, что приехала с вашей матушкой, но не Марис. Пообещайте, что увезёте её работать в столицу. А в обмен она расскажет вам, как ваша семья на самом деле ко мне относилась. Раз уж вы до сих пор делаете вид, что это был всего лишь некий конфликт. Ваша мать издевалась надо мной, как и слуги вашего дома. Фирруза д’Арлейн хотела либо свести меня в могилу, либо отправить в Обитель на Скорбном Хребте. И меня достало слушать, как вы хотите «работать над нашими отношениями», продолжая делать вид, что мы обе виноваты в том, что случилось.
— Талира… в конфликте всегда виноваты двое, и ты преувеличиваешь… — стараясь говорить мягко, он провёл рукой по моему колену, явно пытаясь меня успокоить.
Я повернулась к нему, поймав его взгляд, и ощутила, как он попал в ловушку.
Кайрос не мог отвести глаз.
— Пригласите сюда служанку, — продолжила я, понизив голос до мягкого, почти зазывающего тона. — И спросите её. Если вы действительно хозяин, барон д’Арлейн. Обещайте ей работу в столице, если она расскажет правду. Спросите, в каких покоях я жила и в каких условиях. Если всё так, как вы говорите, вам нечего бояться. Правда?
Сомнение мелькнуло в его глазах. Или, может, он давно уже знал правду, но просто не хотел её признавать.
— Кайрос, не надо. Матушке это не понравится... — перебила Ариадна, но и она уже сидела у меня в печёнках.
— Конечно, не понравится. Потому что она перестанет быть хозяйкой д’Арлейн. Сейчас она чувствует, что не должна выполнять указания своего сына. И это включает в себя всё: и заботу о вашей жене, и такую малость, как передать мне серьги, которые, я уверена, вы нашли в её шкатулках, — холодно заметила я, хмыкнув.
—
Слуги и немногочисленны гости, что подтянулись к завтраку в это время, уже и так постоянно поглядывали на нас.
— Нет, не буду. Уважение нужно заслужить. Или хотя бы не предавать. Я больше не позволю вытирать о себя ноги, особенно тому, кто боится узнать правду.
— Я не боюсь, — возразил он.
Мой взгляд был красноречивее любых слов.
— Пригласите сюда Пами. Она должна быть в комнатах служанок рядом с покоями Ариадны и вдовствующей баронессы, — наконец попросил он ближайшую служанку.
Теперь мне стало ясно, почему Ариадна так рано оказалась здесь. Фирруза д'Арлейн поселилась в её покоях, и, судя по всему, близкое общение с матушкой доставляло девушке мало удовольствия, особенно после долгой свободы.
Я не позволила себе торжествующей улыбки — кто знает, что скажет эта Пами?
***
Мы встретили служанку в малой гостиной, недалеко от огромной торжественной обеденной залы. Бледная девушка с мышиными волосами, собранными в пучок, выглядела напуганной.
И к сожалению, на вопросы Кайроса она… врала.
— Миледи… жила в покоях баронессы. А потом, после того как она уехала, их закрыли. Она не сказала нам, что не может питаться определённой едой… — лепетала девушка, и с каждым её словом мои ожидания падали всё ниже, хотя и так не были высокими.
Кайрос стоял рядом, «поддерживая» меня, пока мои обвинения против его семьи рушились на моих же глазах.
— Спросите её про наставника. И вам, мисс Пами, лучше не врать. Помните, что вы врёте настоящему хозяину поместья д’Арлейн, от которого зависит ваша долгосрочная работа, — сказала я холодно.
Девушка побледнела ещё сильнее, тяжело дыша, её глаза забегали от паники.
— Как звали наставника миледи Талиры? И чему он её учил? Как часто он приходил в дом?
— Я не… — Пами замялась, но страх перед Фиррузой д'Арлейн был сильнее страха перед нами. — М… мистер Брил…санд! Он учил миледи письму и истории великих родов. Приходил дважды в неделю, пока миледи… не убежала.
Кайрос закрыл глаза, но успокаивающе провёл ладонью по моим плечам, словно великодушно «прощая» меня за наговоры на его семью. Его лицо выражало то же, что он говорил раньше: «В конфликте всегда виноваты двое».
Дверь в малую гостиную резко отворилась, заставив Ариадну вздрогнуть на своём месте. В комнату вошли Фирруза д'Арлейн и Марис, и я едва сдержалась чтобы не зашипеть — настолько я не хотела видеть их обеих.
Муж полуобнял меня за плечи, удерживая на месте.
— Что здесь происходит? — властно спросила вдовствующая баронесса, глядя на меня с гневом и превосходством. Сейчас, в окружении своей семьи и слуг, пока я находилась в руках Кайроса, она вновь чувствовала себя уверенно.
Я не отвела взгляда, продолжая смотреть на неё с обвинением и презрением. Мы обе знали, на чьей стороне на самом деле правда.