Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
Моё лицо скривилось в непроизвольной ухмылке.
Марис стояла такая же бледная, как и её хозяйка, и явно ожидала от Фиррузы д'Арлейн каких-то действий. Но та лишь сидела с идеально прямой спиной на резном кресле с широкими подлокотниками. И молчала.
Так, словно чувствовала что она была в своем праве.
— Почему мне никто не говорил об этом, когда я спрашивал?! — впервые по-настоящему закричал Кайрос. На этот раз он, к счастью, отпустил меня, иначе я бы оглохла. — По какой причине вы, Марис, когда были ключницей, врали мне в лицо в ответ на мои прямые вопросы?!
Огромная женщина вновь посмотрела
— Хозяйка… — голос Марис охрип. — Она приказала молчать о том, что происходило в первые пять месяцев.
— Вы говорите о моей матери?! — всё тем же повышенным тоном спросил он, буквально сгорая от ярости.
— Д-да.
— Это она платит вашу зарплату?! Это она содержит поместье?!
Я бы и сама не стала врать такому Кайросу. Что уж говорить о Марис, которая всю жизнь была служанкой и привыкла подчиняться. Просто она выбрала не того человека. Хотя, возможно, если бы я не намекнула сейчас, что настоящий хозяин рода д'Арлейн вовсе не Кайрос, правда бы никогда не всплыла.
— Н-нет, — еле слышно произнесла Марис, продолжая смотреть на Фиррузу д'Арлейн с отчаянием.
— Вы уволены, — тихо бросил Кайрос. — Убирайтесь. Вы больше нигде не найдёте работы в баронстве. Вы многократно нарушали мои прямые приказы и врали мне на протяжении многих месяцев. Вам даётся два дня на то, чтобы покинуть поместье. Когда я вернусь домой, всех ожидает большая чистка.
— Кайрос… — Фирруза д'Арлейн наконец поднялась, поняв, что её помощницу сейчас просто выгоняют. Без её согласия. — Я думаю, нам следует поговорить без посторонних.
— Зачем? Чтобы ты продолжила подрывать мою власть в баронстве? Ты даже на лорда Тиу нашла управу. Именно поэтому мы оказались в этой ситуации — потому что вы пытались избавиться от Тали.
Как я и подозревала, основная ярость Кайроса была направлена вовсе не на то, что со мной поступали несправедливо, а на то, что его приказы игнорировались, и вдовствующая баронесса создала для него объективно тяжёлую ситуацию. Однако я всё равно испытывала удовлетворение, понимая, что теперь он не сможет просто закрыть глаза на происходящее.
— Кайрос, ты уехал и не знаешь, как мне было тяжело. Ты сам виноват. Чего ты ожидал? — её явно раздражало оправдываться перед нами, но её сын, к её удивлению, не собирался давать ей то, к чему она привыкла..
— Не знаю, может, я ожидал, что моя мать не будет пытаться убить мою жену? Почти пытать её, морить голодом? А что, если бы Талира была тогда беременна моим наследником? Глупо было ожидать, что моя мать не будет подрывать мою власть? Внушать слугам, что это она хозяйка, а не я? Это слишком много?!
Я только закатила глаза, понимая, что Кайрос в какой-то мере наслаждается своей ролью обманутой жертвы, хотя это было не совсем так...
— Ты немедленно переедешь в свой вдовий надел, матушка. И я проверю всю документацию в поместье, потому что ты потеряла моё доверие.
— Я не могу... — Фирруза д'Арлейн теперь смотрела в пол и впервые позволила эмоциям проявиться в своём голосе.
Это был страх.
Высокая, тонкая женщина почти не замечала моего присутствия. Казалось, даже мнение Марис для неё было важнее. Сейчас она боялась своего собственного
— Я... продала его. Свой вдовий надел.
Встав, я направилась к выходу.
Это не моё дело.
Я не вижу своего будущего в этой семье и не вижу смысла оставаться здесь. Правда уже известна, надеюсь, тема нашего так называемого «конфликта» теперь закрыта.
— Тали! — Кайрос схватил меня за локоть, останавливая, вдавливая в себя, спиной к своей груди. А после он обнял меня обеими руками, наклонился к моей макушке и глубоко вдохнул.
Я знаю, что всё это далось ему непросто... узнать, что его мать все это время подрывала его власть и была настоящей хозяйкой в баронстве. Именно она, не он...
— Я не знал, красавица моя. Прости, я возмещу тебе все те страдания, что тебе пришлось перенести по вине моей матери.
Я знаю, что всё это далось ему непросто...
Но...
— По вине вашей матери? — я вырвалась из его объятий, развернулась и посмотрела на него снизу вверх, не отводя взгляда. Я видела, насколько уязвимым он сейчас казался. — Вам достаточно было представить меня хозяйкой слугам, и ничего этого бы не случилось. Это заняло бы у вас пять минут. Но вы не нашли их, даже не подумали об этом. И разве не вы говорили мне, что вам не нужно моё прощение? Тогда, когда я сказала, что никогда вас не прощу? Тогда, когда вы унижали меня при толпе гостей и вашей же семье, требуя заткнуться и извиниться перед вашей любовницей, которая пришла меня оскорблять? Именно вы показали всем, что меня можно унижать. Именно вы воспользовались моей безграмотностью и украли у меня даже те крохи, что мне полагались. Вы, конечно, не пытались убить меня, как ваша откровенно жестокая и опасная мать, но вы виноваты не меньше. И не стоит сейчас строить из себя жертву и изображать, что вы ничего не знали. Я не верю ни единому вашему слову. И... я никогда вас не прощу.
Кайрос отпустил меня ещё в середине моего монолога. Только смотрел на меня страшным, потерянным взглядом, пока я делала шаги назад.
Я не кричала — наоборот, говорила шёпотом, не желая выносить ещё больший сор из избы. То, что детали месяцев моих унижений теперь станут достоянием общественности, вызывало у меня почти ненависть. Словно даже сейчас эта семья умудрилась в последний раз опустить меня на самое дно.
— Тали... — голос Кайроса сломался, но я не собиралась его поддерживать. Видимо, он и правда считал, что достаточно сделать этот шаг против своей матери, и теперь я, независимая, признанная обществом, стану на его сторону.
— Меня. Зовут. Талира, — процеживаю я.
Интересно, почему из всей их семьи только Ариадна умеет читать и понимать ситуацию? Она быстро перестала называть меня по короткому имени.
Я развернулась к ним спиной и вышла за дверь, повторяя себе: дышать, не показывать эмоций. Держать голову высоко, словно всё это никак не задевает меня.
Потому что снаружи очень тихо сидела целая толпа сплетников.
***
Общение с семьёй мужа истощило почти всю мою энергию, но я понимала, что это не конец — скорее, начало. Теперь муж знает, что я не собираюсь просто так его прощать.