Баррикады на Пресне. Повесть о Зиновии Литвине-Седом
Шрифт:
— Болел, ваше благородие.
— Какой врач пользовал?
— Никак нет, не пользовал, ваше благородие,
— Па-ачему?
— Платить нечем, ваше благородие.
Исчерпав вопросы, писарь привычным жестом пригладил вихрастые волосы; подойдя к двери, ведущей в глубь здания, приоткрыл ее и, остановившись на пороге, доложил:
— Ваше благородие! Явился из Таганки Зиновий Литвин, не имеющий права жительства. Как прикажете поступить?
— Как положено. Выдворить! — пророкотал
Писарь оказался в немалом затруднении: организовывать этап для одного высылаемого несподручно, просто сказать, смешно… Можно запереть в предварилку, пусть сидит, пока скопится этап… Но сказано ясно: выдворить! А пристав любит скорое исполнение.
Выручил Зиновий, который словно прочитал на лицо писаря обуревавшие того сомнения.
— Пишите, ваше благородие, бумагу в Коломну. Сегодня же к вечеру буду там.
— Почему в Коломну? — насторожился писарь.
— Родом я оттуда. Родился там, — пояснил Зиновий. — Опять же, если дальше куда, мне и доехать не на что. Истинно говорю, ваше благородие.
Почтительное это обращение сыграло, надо полагать, не последнюю роль. Писарь взял с Зиновия подписку о немедленном выезде из Москвы и вручил ему предписание явиться в канцелярию исправника Коломенского уезда.
6
Сойдя с поезда, Зиновий прежде всего отправился взглянуть на родимый дом.
Трудно было надеяться отыскать кого знакомого, больше десяти лет прошло, но хоть в одном да повезло.
В маленьком домике — три окошка на улицу, — в котором прошло детство Зиновия, жили те самые люди, что поселились сразу после них.
Зиновий узнал тетю Настю, хотя и постарела она не на десять прожитых лет, а на все двадцать. А вот тетя Настя никак не могла признать гостя. Ничем, разве что только черными горячими глазами, не напоминал этот высокий, плечистый и… седой парень того верткого малыша. И только когда Зиновий передал поклон от матери своей, всплеснула тетя Настя руками и, не веря глазам своим, произнесла:
— Неужто Зяма?
— Он самый, тетя Настя.
— А голова-то уж совсем седая! Господи! — И тетя Настя заплакала.
Рассказал Зиновий, какая невеселая причина привела его в родные места. Тетя Настя посочувствовала и, не дожидаясь, пока попросят, сама осведомилась:
— Жить-то, поди, негде?
— Отыщу где-нибудь угол, — сказал Зиновий. — Много ли мне надо…
— Зачем искать, — сказала тетя Настя. — Нас-то теперича всего оба два со стариком, дочки-то давно замужем. Живи, сколь хошь, места хватит.
На другой день утром, как положено, явился Зиновий в канцелярию исправника.
Протянул писарю
— На работу определить? — спросил писарь, обрадованный щедрым подношением.
— Дозвольте, ваше благородие, самому подыскать.
— Сделай милость, — пожал плечами писарь. — Где проживать, тоже имеешь?
— Имею, — сказал Зиновий.
— Где?
— У Митрофана Ежова. Ночной сторож на заводе. Писарь построжел и насупился, метнул исподлобья испытующий взгляд на Зиновия.
— Что это тебя к казенному заводу потянуло?
— Родное место, — пояснил Зиновий. — В этом доме на свет божий родился.
— Как это так?
— Отец мой без малого пятнадцать лет Коломенский завод сторожил.
— Вот видишь! — с укором сказал писарь Зиновию. — Какое доверие отцу твоему от властей было, а ты что! Достукался, под надзор угодил…
Зиновий виновато пожал плечами:
— От тюрьмы да от сумы… Писарь погрозил ему пальцем:
— Это ты брось! Ежели человек с понятием и к начальству не с супротивством, а с почтением, того минует.
— Истинно говорите, ваше благородие, — почтительно согласился Зиновий. — Разрешите идти, ваше благородие?
Писарь напомнил о том, что раз в неделю должен Зиновий являться на отметку, и отпустил его с миром.
Велик был соблазн поступить на Коломенский машиностроительный завод. На таком огромном заводе, конечно, была рабочая организация. И если бы удалось влиться в нее…
Но Иван Калужанин на прощанье строго-настрого наказал никаких подобных попыток самостоятельно не предпринимать.
— У тебя одна забота, — наставлял он Зиновия, — найти жилье, найти работу и дать знать, где ты. Придет время, получишь задание.
— Когда оно придет-то? — посетовал Зиновий.
— Всякому овощу свое время, — не очень вразумительно ответил Иван Калужанин. — Придет и твое. Ты сыщи надежную квартиру, без вредного чужого глаза, сыщи тихую, неприметную работу и жди. Терпеливо жди…
Все понятно. Квартиру он уже нашел, подходящую. Теперь надо найти работу.
7
Где искать, Зиновий не знал и потому переходил с одной улицы на другую. День выдался на диво отменный. Осенняя непогодь сменилась легким морозцем, грязные комья припорошил выпавший ночью снежок, не по-осеннему весело светило солнце.
Ходить под таким солнышком было в охотку, и Зиновий нимало не удручался, что не мог сразу набрести на что-нибудь стоящее. Но давно известно: когда ищешь не торопясь, всегда скорее найдешь.