Барышня ищет разгадки
Шрифт:
— И… как предполагается ловить такое вот экзотическое существо? — поинтересовался Гордей Платонович. — Я человек совершенно мирный, разве только на охоту ходил, да и всё, а с такими вот врагами никогда дела не имел. Однако, вижу, что и на мои знания тоже некоторым образом рассчитывают.
— Вашей задачей будет отпор при помощи именно вашей силы, — сказал Бельский. — И только, ничего более. Наш враг равно способен обратиться и к воде, и к земле, и к воздуху, пусть он тут у вас и заморожен до крайности. И ваша задача, как и всех остальных —
— А ловить-то как? Выслеживать? Магический дозор? — хмурился Черемисин.
— Строжайший дозор, и всех магов, кто только может, к нему привлечь, — сказал Болотников. — Каждому магу придать сколько-то городовых, и пусть будут на связи. И только приметить — прятаться и сообщать.
— Дадим городовым магические сигналки, будут сообщать, — сказал Пантелеев. — Давно надо было так сделать, но артефакты доставили только третьего дня. Раздам лично, сам проинструктирую.
— Вот, дело пошло, можно и выдохнуть, — кивнул Болотников. — А мы все готовы подняться по сигналу и выступить.
Наверное, было в том какое-то рациональное зерно, но… что-то меня грызло и не давало покоя.
Ушёл порталом Бельский — он расположился в «Гранд-Отеле» на Большой улице. Ушли ногами маги, и Гордей Платонович ещё и снова попросил дозволения попозже позвать меня магической связью, я согласилась. Зимин с Ариной отправились на свой берег — тоже порталом. Черемисин и Фань-Фань отбыли в экипаже.
Остались Пантелеев и мы с Соколовским.
— Ну что, господа хорошие, настоечки? — хозяин дома, проводивший всех прочих гостей, тяжело опустился в кресло. — Прошка, командуй, пусть несут.
Принесли — закусок, свежего хлеба, сала — нарезанного тончайшими пластиками. И капустный пирог. И рябиновую настоечку тоже разлили.
— Что-то мне кажется, что просто не будет, — сказал Болотников, не глядя ни на кого из нас, и махом опрокинул рюмку.
Мы последовали примеру, и я тоже, да, потому что… потому что. Зима, холода. И вообще.
— Откуда взялся почтенный Фаддей Петрович? — спросил Соколовский.
— Объявился сегодня. Связался со мной через общего знакомца в Москве, и предложил помощь в решении нашего вопроса. Сказал, что в курсе, что сам весьма заинтересован, и готов прибыть вот прямо сегодня, если ему откроют портал. Я подумал, что помощь лишней не бывает, а теперь вот задумался — а помощь ли это вообще?
— А известно, для чего ему лисодемон? — спросила я.
Словечко пришло из прошлой домашней жизни, там знакомцы баловались китайскими новеллами, дорамами, и что ещё бывает? Я-то больше тянулась к Европе, меня вся эта эстетика распрекрасная вообще никак не цепляла. И вот, значит, пришлось лично познакомиться.
— Как вы говорите, лисодемон — могущественное существо, и может исполнить желание. Одно, но любое, — сказал Соколовский. — Другое дело, что наш князь полагает себя самым хитрым, и уверен, что сможет договориться с сидящим в клетке разумным существом. Точнее, с тем, кого он сам
— Вы тоже не уверены, да? — взглянула я на него.
— Совершенно не уверен.
— С нежитью проще, её убить, и всё.
— А тут у нас вовсе и не нежить. Интересно всё же, где он прячется? — Соколовский раздумчиво вертел в пальцах хрустальную рюмку, в хрустале дробился свет от магического шарика.
Я залюбовалась — пальцами и дробящимся светом.
— Вот я бы послушала те сказки, которые в Китае все слушают в детстве, — подумала я вслух. — Вдруг там рассказывают об особых приметах, о следах, которые оставляет такое вот существо, и ещё о чём-то, что может оказаться полезным.
— Госпожа Фань-Фань? — Болотников остро взглянул на меня.
— Да. Интересно, если она не понимает по-русски, то как тогда просит изысканную еду на обед? Понимаете, мне насплетничали уже, — начала я в ответ на три недоумённых взгляда. — Моя добрая приятельница Марфуша служит кухаркой у Черемисина, и завтра я встречаюсь с ней за обедом ещё у одного хорошего знакомца. Я расспрошу. Уж наверное, там есть камеристка, или горничная — такую причёску сам себе не наворотишь. В общем, я хочу познакомиться с нашей гостьей поближе.
— А вдруг это тоже опасно? — поинтересовался Пантелеев.
Его разморило от еды и от настойки, он откинулся на высокую спинку кресла и лениво на нас поглядывал.
— Если бы госпожа Фань-Фань ела людей, мы бы об этом знали, она бы всех в доме уже прикончила, — рассмеялась я.
Кажется, мне тоже нужно было пить немного меньше. Или это откат после напряжения последних дней?
— А вдруг и ест? И складывает в подпол, как в доме одной нашей с вами, Ольга Дмитриевна, знакомой, — лениво усмехнулся Соколовский. — Что мы знаем о рационе… таких дам?
— Упаси боже, — замахала руками я. — Давайте думать, что не все, кто из Китая и с хвостом — непременно демоны-людоеды!
Болотников неопределённо хрюкнул, а потом хитрым образом махнул рукой на Пантелеева. Тот закрыл глаза и всхрапнул.
— Пусть спит, болезный. А вы давайте-ка говорите, чего углядели… смертушки, — он разлил настойку на троих.
— Сравним впечатления? — улыбнулся Соколовский.
— Именно. Я-то, как тот рыбак, который другого рыбака видит издалека. А вы что? — он смотрел на нас обоих.
— А мы из теней, — пожала я плечами. — Там видно, как оно на самом деле.
— И что на самом деле?
— Хвост, — я подцепила из вазочки маринованный грибок, необыкновенно вкусный. — Вот такой, — показала руками. — И крылья, небольшие совсем. Шевелятся. Трепещут.
— И что это за диво-дивное, по-вашему, Ольга Дмитриевна? — продолжал расспрашивать Болотников.
— Так дракон же, — сообщила я как будто о само собой разумеющемся.
Губернский город Иркутск, тьфу, Сибирск, и по улицам в нём ходят не медведи, как то городу в Сибири положено, но драконы. Ходят и снег за собой хвостами метут.