Барышня ищет разгадки
Шрифт:
— Да что вы сразу о батюшке-то, — скривился Соколовский. — Ну да, предупредил о существовании некоего доноса, анонимного, которого ему даже и рассмотреть-то толком не дали. Думаю, не первый донос и не последний, что уж. И предлагаю дождаться тех самых… замечательных людей, и уже непосредственно узнать, какого рожна им надобно. Сейчас мы можем долго ещё строить догадки — что да откуда, и почему именно сейчас. Пускай приедут и откроют карты, и там посмотрим.
— А ежели не откроют? — Болотников смотрит с хитрым прищуром.
— Заставим, —
После ужина мы отправляемся домой порознь — я торопливо прощаюсь, и оставляю мужчин, но стоило мне появиться дома и обменяться с Надеждой парой слов, как я ощутила вызов.
— Заглянете, Ольга Дмитриевна? — он тоже уже у себя.
— Хорошо, — киваю. — Кажется, служба ещё не завершилась, — говорю Надежде.
— Вот надо оно вам? — говорит Надежда. — Что за жизнь-то, никакого покоя вам не дают, ну ни минуточки! Сколько ж можно?
— Сколько нужно, Надя, — вздыхаю, улыбаюсь. — Приду поздно, постараюсь тихо.
И шагнула в знакомый уже дом.
— Лёля, — меня тут же обняли и зарылись носом куда-то в макушку.
— Рассказывай, что ли, — отстраняюсь, глажу по щеке. — Что за напасть на наши головы?
— Да нажаловалась какая-то скотина, лично на меня. Надеюсь, отболтаемся. А нет — ну, подумаем, что сделать, чтобы никто не пострадал.
— Но в чём можно тебя обвинить? В смерти Черемисина? Так тебя там не было. В смерти Бельского? Ну, не знаю. В остальных смертях? Да глупости это какие-то!
— Нередко в основе такого вот доноса лежит чья-то глупость. Давай думать, что не моя и не твоя? — улыбается он. — И мы прорвёмся.
— Давай, — вправду, будет день, будут новые сведения — там и узнаем, что и как. — Кстати, там у разбойничков новая жертва, на этот раз насмерть, сердце не выдержало.
— Где, как, откуда? — приоткрыл он один глаз.
— У нас в больнице сегодня, а привезли вчера в ночь.
— Завтра посмотрим, ладно? Завтра. А сейчас ну их всех, хорошо? А то тут снова будет жить некогда.
Это точно насчёт жить некогда. Поэтому завтра и дальше мы непременно прорвёмся.
А пока — обнять его и ответить на поцелуй.
11. Совсем новые новости
11. Совсем новые новости
Наутро я проснулась в своей постели — потому что в какой-то момент сбежала. О нет, не сразу, сначала мы пытались успеть пожить, потом успеть поспать — вместе, и только потом уже по отдельности. Меня это забавляло — игра, квест — спрячься, останься в придуманных кем-то рамках, чем дольше останешься, тем больше будет твой приз в итоге.
Правда, если подумать, то кто там что знает о том призе, и будет ли он вообще, да? И если будет, то какой и для кого?
Но пока увлекательно. А дальше посмотрим, тут нам новое усложнение правил подъезжает уже сегодня, кажется.
А пока — поблагодарить Надежду, приветствовать Лукерью, позавтракать —
На службе новостей не было, и даже новых тел на освидетельствование не было — необыкновенный случай. Правда, мы ещё утренний чай не допили, как к нам поскреблись и сообщили, что как раз привезли, и вперёд — идём работать.
А вот прямо совсем новые новости подъехали уже ближе к концу дня. В нашу дверь требовательно постучались, вошли — я как раз завершала допрос ещё одного временного постояльца, с которым, правда, всё было ясно, и никакого криминала, но — это же нужно подтвердить, правда?
Так вот, увидели мы господина Маслова, а за ним толпились неизвестные.
— Добрый день, Иван Дмитриевич, Ольга Дмитриевна, — кивнул Маслов. — Тут к вам важные гости, примете?
— Десять минут спустя, — ответил Брагин, глядя на меня. — Василий, проведи господ в кабинет, чаю там предложи, что ли.
Гости попятились, но один из них задержался. И я ощутила в нём несомненного некроманта.
— Могу ли я понаблюдать? — спросил он в ответ на поднятую бровь Брагина.
Тот молча пожал плечами, и дальше оба они молча смотрели, как я произношу все завершающие ритуальные фразы и отпускаю несчастного, скончавшегося сегодня поутру от того, что на него сверху упали брёвна с телеги на рынке. Родных у него не было, жил где-то и как-то, перебивался случайными заработками, сегодня вот пытался заработать на разгрузке товаров, но не преуспел.
Брагин накрыл тело, мы вымыли руки — полили друг другу по очереди, а потом Иван Дмитриевич обратился к пришельцу:
— Будьте любезны пояснить, кто вы есть и по какому праву решили присутствовать?
— Коллежский советник Елистратов, Иннокентий Ильич, служу в министерстве внутренних дел. Прибыл сегодня порталом из Петербурга, по некоему делу, о котором должен составить мнение и доложить его высокопревосходительству.
Теперь можно было и рассмотреть его — лет так тридцати пяти, или хорошо сохранившийся, белобрысый, бледный, глаза светлые, брови-ресницы белые почти совсем. О да, многие некроманты выглядели именно так — в Москве так точно. Тощ, нескладен. Но некромант мощный, ощущается опасным серым провалом.
Впрочем, подумалось мне, Соколовский ощущается примерно так же, однако — мне хорош. А этот… нехорош уже просто потому, что связан с тем гадостным доносом.
— Дама-некромант — не самое частое явление, дама — практикующий некромант — тем более, — произнёс он медленно. — Как так вышло?
— Мне кажется, о моих обстоятельствах мы можем побеседовать как-нибудь потом, может быть, — отрезала я. — Имею диплом Московской обще-магической академии, и на основании того диплома — право службы. Служу в губернском магическом управлении. Все документы могу предоставить.