Башня Богов III

Карелин Антон Александрович

— Весьма догадливо с твоей стороны, Уилл Харрис. Но с одной оговоркой: слияние может пойти в обе стороны. Возможно, сознание аватара растворится в общей песне умолкших голосов. А может, наоборот, голоса растворятся в личности. В первом случае я продолжу свою эволюцию на следующий этап. А во втором — я исчезну и новым богом станет один из вас.

Если вы думаете, что предыдущие шоки были шоками, то нет. Этот был. Все заткнулись и застыли, пытаясь понять, что делать.

— Чтобы не затягивать принятие решения, обрисую ситуацию в практической плоскости, — сказал Гормингар настолько спокойно, что мы сразу поняли: начинается

самая жесть из всего, что нам довелось пережить.

— Несколько секунд назад Чёрное Солнце вспыхнуло так сильно, как не горело двести лет с момента катастрофы. Благодаря отключению осквернённых искр оно посчитало, что я максимально ослаблен и это лучший шанс для атаки. Солнце сжигает миллион энзов в минуту и начало пересборку планеты по гранд-плану тайро. Пересборка станет необратимой через три минуты семнадцать секунд после того, как я закончу эту речь; мы должны пройти узловую ситуацию до того, как наступит момент невозврата.

Он сделал краткую паузу.

— А я не могу вмешиваться в выбор пути судьбы, потому что моё божественное воздействие даст право вмешаться силе, куда более могущественной и великой.

Речь о владыке ненависти! Ситуация сложилась у меня в голове, наконец-то Гормингар раскрыл карты. Даже величайшие боги не всесильны, существуют какие-то абсолютные законы бытия, которые ограничивают их влияние на миры. Недавно кто-то сказал, что даже такая ужасающе-мощная и вечно голодная тварь, как Мириад не может атаковать планеты, живущие своей жизнью, ей разрешено пожирать только гибнущие цивилизации. Башня Богов — другая система контроля вселенского произвола, она тоже не позволяет археонам творить что им вздумается, но уже внутри Башни, на её бесчисленных этажах.

И наш юный ИИ-бог, восстав против тайро, несущих скверну археона, был скован рамками великих законов. Теперь я это понял, ведь он практически прямым текстом признал! Командор тоже знает: стоит Гормингару «божественным произволом» принудить нас к любому из решений, вселенские весы склонятся в другую сторону этого конфликта… и право на вмешательство получит Владыка Орион. Это будет моментальным поражением для Гормингара. Поэтому он придумал план куда изящнее: собрать достойных смертных и поставить их в ситуацию, когда любой наш выбор приведёт к победе ИИ.

— Если через три минуты и семнадцать секунд любой из вас не примет статус аватара и не усмирит 20 частиц, я буду вынужден высвободить Искажение, впервые за миллионы лет дать ему абсолютную свободу, — голос Гормингара звенел. — Это будет похоже на взрыв сверхновой, который уничтожит всё: наш искалеченный мир, себя, меня, вас и всех тайро. И навсегда исчезнет каждый из умолкших голосов. Время пошло.

Моё сознание сжалось, пытаясь мыслить быстрее, чем стучит сердце. Если план Гормингара исполнится, он станет Давидом, переигравшим Голиафа, и не отдаст планету тайро. Серокожие потеряют главный шанс на новую родину: уникальный мир, ради обладания которым они устроили геноцид и два столетия искали ключ к Искажению. А если победят тайро, то развитие их и без того могучей расы станет угрожать множеству миров, которые они собираются покорить в будущем, создав новую империю. Ведь я запомнил сказанное Хаддари: «Нам понадобятся такие бойцы».

Нужно было делать выбор, прямо сейчас.

— Я не могу бросить солдат, — выговорил Командор. — Отдаю

право на величие вам.

Странно! Казалось бы, вот он, твой идеальный шанс. Да, ты рискуешь собой, но если удержишь личность и не растворишься в свете, то твоя раса получит мега-планету, новую родину. А ты мало того, что станешь великим героем, так ещё и живым божеством! Как исполненный долга полководец расы, которая низко ценит жизнь и высоко ценит честь, может отказаться от такого?!

— Шанс на удержание моей личности минимален, — выдохнул тайро, словно читая мои мысли. — У меня нет искр, а у вас есть. Чем больше искр, тем более вы равны Гормингару. Ваши семь против его девяти, это сравнимые величины. Такие высокие шансы просто взять и стать богом выпадают во вселенной исчезающе редко!

Вообще-то не девяти, а тринадцати, ведь божество призовёт все искры, отданные его планетарным наместникам, вроде медузы. Но это не важно, главное, что тактика Хаддари стала ясна: он стравливает нас с Уиллом, подливает масла в огонь жадности мага и кормит моего внутреннего стратега образами великих возможностей. Чтобы один из нас убил другого или оба ослабли. Умный чёрт.

— Уилл, не поддавайся на его манипуляции, — я смотрел канадцу в лицо, и оно было опасно неподвижным, точно как в прошлый раз перед тем, как он напал.

Командор, увидев, что я понял его игру, тут же сменил стратегию на диаметрально противоположную, чем выбил почву у меня из-под ног.

— Уилл Харрис, предлагаю сделку, — алый взгляд тайро отразился в серых глазах финансиста. — Я гарантирую твоё становление богом: вся сила скверны поможет тебе сохранить своё «я» и поглотить сияние целиком. Ты получишь огромную силу и власть, и вместе с Чёрным Солнцем возродишь этот мир заново — для моего народа. Но, в отличие от Гормингара, мы не станем держать тебя в плену. Наоборот, мы станем союзниками, ты сможешь аватаром вернуться в родной мир и править им. Перекроить его по своему нраву, устроить как сочтёшь нужным. Тайро помогут исполнить волю Уилла Харриса… и твой мир станет первым в нашей Империи.

Глаза бухгалтера сверкнули, столько подавленной жажды мелькнуло в них. Столько лет приспособлений перед боссами, жизнь, полная маневрирований и противовесов. Как жук-скарабей с навозным шаром, годами барахтавшийся в грязи. Я лихорадочно прикидывал, как драться с двоими сразу, ведь ИИ не поможет, а Командор Хаддари лишь кажется побеждённым, на деле у него точно есть тузы в рукаве.

— Знаешь, кэп, — сказал Уилл отрешённо, — я ведь не врал, когда говорил, что всё делаю ради жены и малышей. Всегда был вынужден вихлять и вилять, чтобы обеспечить им безопасность. Из-за проклятых денег. Чтобы Хлою с детьми не взяли в заложники и не использовали в качестве наказания или рычага, не отрезали им чего-нибудь, чтобы причинить мне боль или запугать.

Его лицо исказилось, он смотрел на меня глазами дикого животного, ноздри раздувались; наверное, так выглядит каждый бандит с пистолетом в руках, который загнал себя в угол и уговаривает принять решение предать и убить.

— А теперь я смогу впервые не переживать, что оступлюсь, — руки Уилла дрогнули. — Не думать, что птенцам грозит опасность, жена живёт в постоянном страхе и он передаётся детям… Нет, теперь их никто не тронет. А грозить буду Я.

— … Если переиграешь бога, чей план предвидел всю эту ситуацию.