Башня над пропастью (Сказания трех миров - 2)
Шрифт:
– Чай из хрена!
– в ужасе воскликнул Шанд. Официантка загадочно улыбнулась.
– Это очень... Ах да! Чай из хрена и горчица - это очень хорошо для пожилого господина. Особенно если у господина проблемы с... молодой подружкой.
– Она громко засмеялась. Карана чуть не лопнула от смеха - такое лицо было у Шанда.
– Чай из хрена один раз, - повторила работница, поворачиваясь, чтобы уйти.
– Нет, черт побери!
– заорал разъяренный Шанд.
– Я не хочу чай из хрена, с горчицей или без нее! Я слишком стар для подобного вздора. Принеси мне
– Он встал и двинулся к другому концу стола, злобно взглянув на Карану. Та зашлась от смеха.
– Слишком стар! О Господи! О, простите меня, - сказала работница, сочувственно потрепав Карану по плечу.
– Должно быть, это очень...
– Чай!
– вне себя завопил Шанд, и девушка побежала выполнять заказ.
– А ведь ты забавлялся, когда смеялись надо мной, - заметила Карана с улыбкой, и Шанд тоже рассмеялся.
– Полагаю, я это заслужил. Уже давно никто надо мной не подшучивал.
Принесли чай. Девушка резко поставила чашку перед Шандом, расплескав чуть не половину содержимого на стол.
– Ты очень грубо потащил меня через дорогу, - оправдывалась Карана.
– Я этого не люблю.
– Прости. Нам надо быть осторожнее и не привлекать к себе внимание.
– С какой стати кто-то станет нас здесь искать?
– У Иггура шпионы по всему Мельдорину, а уж если он что задумал, ни за что не откажется от этой мысли. Мне бы хотелось, чтобы ты покрывала чем-нибудь голову.
– Он отхлебнул чай и сделал гримасу.
– О, это ужасно! Что она туда положила? Ты только попробуй!
Карана сделала маленький глоток. Вкус действительно был премерзкий.
– Она просто добавила какие-то травы пустыни. Какое-то женское снадобье. Она лишь пытается помочь мне. Вот, добавь туда меду.
– Отпив своего чая, она причмокнула: - О, как вкусно!
Шанд мрачно пил свой чай.
– Я размышляю о предстоящем путешествии. Нас могут настигнуть соляные бури.
– Соляные бури?
– Бури, когда ветер поднимает столбы соляной пыли. Соль может убить, если ею надышишься.
– Соль может убить. Солнце может убить. Похоже, что угодно может убить в Сухом Море.
– Это так. Нам нужна палатка, сколько бы она ни весила.
– Тогда нести ее будешь ты.
Они допили свой чай, и Шанд пошел к стойке расплатиться. В это время девушка - работница закусочной присела на скамью рядом с Караной и что-то зашептала ей на ухо. В руке у нее был маленький пакетик. Карана засмеялась, покачала головой, затем ей пришла в голову какая-то мысль, и она начала что-то нашептывать в ответ. Официантка уставилась на Шанда - сначала удивленная, потом потрясенная, положила пакетик обратно в карман и пустилась наутек. Шанд праздно наблюдал за этой сценой, опершись на стойку. Карана подошла к нему.
– Мне нужен тар... пожалуйста.
Вынув серебряную монету из кошелька, Шанд вложил ей в руку.
– Мы уходим?
Щеки Караны слегка порозовели.
– Минутку. Встретимся там, через дорогу.
Пожав плечами, Шанд отвернулся. Вскоре появилась девушка-работница.
– Что там такое?
– Тебя это не касается. Женские дела. Ну, пойдем.
– Как раз в эту минуту полуденное солнце блеснуло в серебристых крыльях большой почтовой птицы - скита. Покружив над центром города, скит спустился примерно там, где, как известно было Шанду, находилась городская ратуша. Он краешком глаза взглянул на Карану, проверяя, не чувствует ли она, что что-то не так. Но та насвистывала, вертя в руках маленький пакетик.
– Женские дела, - повторил Шанд.
– Как таинственно! Ну а мне надо делать мужское дело.
– Ты имеешь в виду - пить, - насмешливо фыркнула она.
– Как тебе угодно! Ты сможешь развлечь себя чем-нибудь час-другой? А вечером мы закончим делать покупки.
Карана опять фыркнула.
– Ты не центр моей вселенной. Я собираюсь прогуляться. Встретимся в гостинице за обедом.
Шанд не смог бы объяснить, почему он утаил от Караны, куда направляется. После того как они расстались, он зашагал к ратуше. Эшмод жил в изоляции, и вероятно, здесь часто использовали скитов для передачи депеш. Но, с другой стороны, эти большие птицы славились тем, что они были очень злобные и почти не поддавались дрессировке. Дорогие курьеры!
Обогнув здание ратуши, он оказался на заднем дворе, где увидел конюшни и амбары. За дверью в конюшню мужчина средних лет энергично сгребал навоз рядом с желобом для стока воды.
Шанд приблизился к человеку и, поставив ногу на желоб, стал завязывать шнурок.
– Славный денек, - заметил он.
Конюх обрадовался возможности сделать перерыв в работе, опершись о лопату, приготовился к длительной беседе. Это был крупный парень с трясущимся животом и красным ртом - он явно любил выпить эля и посплетничать.
– Один из лучших, - согласился он.
– Мое любимое время года - весна. Издалека?
– Проделал приличный путь. Через море. Я живу возле Туркада.
– Туркад! Это плохое место, я слышал. И говорят, в тех краях война.
– Боюсь, что так, - сказал Шанд.
– Не скита ли я видел только что?
– Не знаю, - ответил конюх, поглаживая свой большой живот.
– Я был внутри. Но мэр их использует.
– Злобные существа, эти скиты, - заметил Шанд.
– По крайней мере, так мне говорили. Я никогда не видел ни одного близко. А хотелось бы.
Он лгал: он все знал о скитах и о том, как их приручать.
– Мерзкие! Мэр тут держит одного в большой клетке. Я покажу тебе, если хочешь.
– Он прислонил лопату к стене конюшни.
– Мэр не будет возражать?
– Конечно нет! А с чего бы он стал возражать? Во всяком случае, его не будет до завтра - он уехал удить рыбу. Так что если и пришла депеша, ей придется подождать.
Шанд двинулся следом за конюхом. Пройдя по двору, он услышал, как в сарае яростно скребут чьи-то когти. Оттуда выскочила молодая женщина вся в царапинах, захлопнув за собой дверь.