Базар житейской суеты. Часть 1
Шрифт:
— Славно, чортъ побери, славно! восклицалъ капитанъ въ припадк эстетического восторга, она отдлаетъ хоть кого; бой-двка, чудо-двка!
Предстояла однакожь неизбжная необходимость продолжить начатый разговоръ, и Джорджъ Осборнъ, обращаясь къ миссъ Ребекк, благоволилъ спросить:
— Нравится ли вамъ, миссъ Шарпъ, ваше новое мсто?
— Мое мсто? Какъ это мило, мистеръ Осборнъ, что вы интересуетесь моимъ новымъ мстомъ! Это великая благосклонность съ вашей стороны, и я обязана благодарить васъ отъ чистого сердца. Мсто у меня довольно сносное, мистеръ Джорджъ, жалованье порядочное… разумется, вы, я полагао, платите гороздо больше миссъ Виртъ на Россель-Сквер за вашихъ сестрицъ. Какъ поживаютъ эти молодыя леди? Впрочемъ, едва-ли я имю право освдомляться объ этомъ.
— Отчего же нтъ? сказалъ ошеломленный Осборнъ.
— Оттого,
— Какъ это можно, миссъ Шарпъ! пролепеталъ Джорджъ Осборнъ.
— Очень можно, по крайней мр въ нкоторыхъ фамиліяхъ, продолжала Ребекка: — вы не можете представить, мистеръ Осборнъ, какую разницу иногда находишь между фамиліями извстного сорта. Мы, жители Гемпшира, разумеяся, далеко не такъ богаты какъ вы, счастливые граждано золотого Сити. Зата, видите-ли, я теперь въ джентльменской фамиліи, извстной всему свту, а это что-нибудь да значитъ. Вроятно знаете и вы, что отецъ сэра Питта отказался отъ перства. И между тмъ — смотрите, какъ обращаются со мной въ этомъ аристократическомъ семейств. Мн хорошо здсь, мистеръ Осборнъ, и, право, я довольна своимъ мстомъ. Какъ это мило и любезно; что вы интересуетесь моими мстами! Не хотите ли рекомендовать меня въ какой-нибудь банкирскій домъ? Вы; вдь, я думаю, на короткой ног со всми этими тузами.
Осборнъ стоялъ какъ на иголкахъ. Маленькая гувернантка совсмъ заколола его своими вопросами и восклицаніями, такъ что въ настоящую минуту онъ не представлялъ своею особою ни малйшаго сходства съ молодымъ великобританскимъ львомъ. Напрасно ломалъ онъ свою голову; какъ-бы выдти изъ этого критического положенія и найдти другой предметъ для разговора; ни одна, ршительно, ни одна идея не западала въ его отуманенный мозгъ.
— Мн казаловь, миссъ Шарпъ, что вамъ нкогда довольно нравились фамиліи Сити, сказалъ онъ, стараясь по возможности придать своему голосу высоко-надменный тонъ,
— Въ прошломъ году, то-есть, когда меня только-что выпустили изъ этого ужасного пансіона? Ну да, конечно. Всмъ двочкамъ нравится прізжать на каникулы въ какой бы то ни было домъ. Какъ затворница, выпущенная на волю посл долговременного заключенія, я приходила въ восторгъ отъ всхъ возможныхъ предметовъ; но съ той поры, мистеръ Осборнъ, протекло ровно восьмнадцать мсяцовъ, а это слишкомъ много въ жизни молодой двушки! Притомъ, съ вашего позволенія, я прожила эти восьмнадцать мсяцовъ въ джентльменскомъ дом, и глазамъ моимъ открылись разнообразные пункты для нкоторыхъ интересныхъ сравненій… Ну, что касается до вашей прелестной невсты, Амелія, нечего и говорить, будетъ драгоцннымъ перломъ для всякого общества, какое бы оно ни было; но этотъ народъ въ Сити… право, странный народъ, хотя, разумется, вы собственно никакъ не подходите подъ этотъ разрядъ. Вотъ и мистеръ Джой… кстати, какъ онъ поживаетъ, этотъ чудодйственный мистеръ Джозефъ?
— Но въ прошломъ году, если не ошибаюсь, чудодйственный мистеръ Джозефъ пользовался нкоторою благосклонностью со стороны миссъ Шарпъ.
— Право? Ахъ, какъ это деликатно съ вашей стороны, милостивый государь! Очень хорошо, я буду откровенна: мое сердце, какъ видите, совсмъ не изныло въ продолженіе этихъ восьмнадцати мсяцовъ; однакожь, если бы чудодйствешый джентльменъ предложилъ мн въ свое время что-нибудь въ род вопроса, который я теперь читаю въ вашихъ выразительныхъ глазахъ, то я не сказала бы тогда — нтъ.
Осборнъ молчалъ; но въ глазахъ его безъ труда можно было прочесть слдующій отвтъ:
— Нечего сказать, разодолжила бы ты насъ!
— Вы были бы тогда моимъ своякомъ, а это, вы сами знаете, высока ячестъ для всякой двицы. Какъ же иначе? Быть свояченицей Джорджа Осборна, британского дворянина, сына Джона Осборна, который по прямой линіи происходилъ… какъ звали вашего ддушку, мистеръ Осборнъ? Что жь вы сердитесь? Вамъ; конечно, не исправить родословной вашего дда, и я, для удовольствія вашего, готова повторить еще, что въ ту пору вышла бы съ охотой за мистера Джоя Седли. Чего хотите вы отъ бдной двушки, лишонной средствъ къ самостоятельному положенію въ общественномъ быту? Теперь вы знаете всю мою тайну. Я съ вами совершенно откровенна, а вы, милостивый государь, если взять въ расчетъ вс обстоятельства этого дла, представляете
Такимъ образомъ, Джорджъ Осборнъ доведенъ былъ до крайней степени разстроиства. Тутъ, какъ и водится, совсмъ не было правды на сторон Ребекки; но она искусно лавировала каждой фразой, и Джорджъ Осборнъ почувствовалъ, самъ не зная какъ, что онъ виноватъ кругомъ. Дв-три лишнихъ минуты на этомъ мст, и онъ, нтъ сомннія, разыгралъ бы отчаянного дурака въ глазахъ своей невсты. Для избжанія такой опасности, онъ отступилъ, и должно сознаться, отступилъ съ большимъ стыдомъ.
Но несмотря на такое ршительное пораженіе, Джорджъ Осборнъ былъ далекъ отъ низкой мысли заводить какую-нибудь сплетню насчетъ беззащитной леди; это, однакожь, не помшало ему на другой день сообщить, по довренности, Родону Кроли нсколько весьма интересныхъ замчаній относительно характера миссъ Ребекки, и онъ объявилъ, на первый случай, что это прехитрая двчонка, преопасная, преотчаянная и такъ дале, все въ этомъ род. Родонъ Кроли смялся отъ души, но соглашался ршительно съ каждымъ словомъ, и мене чмъ черезъ двадцать четыре часа Ребекка знала уже въ совершенств сущность всхъ этихъ замчаній, окончательно обрисовавшихъ передъ нею истинный характеръ мистера Осборна. Подъ вліяніемъ женского инстинкта, Ребекка благовременно разгадала, что Джорджъ, и только Джорджъ одинъ, разстроилъ ея первые успхи въ жизни, и она цнила его, какъ онъ этого могъ заслуживать своими поступками.
Купивъ лошадь у Родона и проигравъ ему около двадцати гиней на бильярд, Джорджъ Осборнъ, посл сытного обда въ модномъ трактир, сказалъ ему за бутылкою вина:
— Я, вдь, хочу только изъ дружбы предостеречь васъ, и больше ничего. Поврьте, Родонъ, я знаю женщинъ, и мой совты могутъ для васъ пригорться.
— Очень вамъ благодаренъ, любезнйшій, сказалъ Родонъ; бросая на своего пріятеля какой-то странный взглядъ: вы, сколько я вижу, знатокъ во всхъ этихъ вещахъ.
Въ тотъ же вечеръ Джорджъ Осборнъ, хвастая своей дружбой съ гвардейскимъ капитаномъ, расказалъ Амеліи со всми подробностями, какъ онъ присовтовалъ ему держать ухо востро противъ хитростей опасной кокетки.
— Противъ кого? вскричала Амелія.
— Противъ этой пріятельницы вашей, гувернантки. Чему вы удивляетесь?
— Ахъ, Джорджъ, что ты надлалъ, что ты надлалъ? сказала она, всплеснувъ руками.
Дло въ томъ, что ея женскіе глаза, изощренные любовью, измрили въ одну минуту глубочайшую тайну, которая до сихъ поръ оставалась недроницаемою загадкой для миссъ Кроли, для бдной двственнницы Бриггсъ; и боле всего, для глупыхъ глазъ этого щедушного красавчика, Осборна.
Когда Ребекка въ передней комнат покрывала свою подругу шалью, и когда он удосужились на нсколько минутъ вступить въ завтную бесду, прелесть и очарованіе женской жизни, Амелія, подойдя къ Ребекк; взяла ее за об маленькія ручки, и сказала:
— Ребекка, я все вижу.
Ребекка поцаловала ее.
И ни слова больше молодыя двицы не произнесли между собой относительно этой завтной тайны; но судьба черезъ нсколько времени сама потрудилась приподнять таинственную завсу.
Вскор посл всхъ этихъ событій, когда миссъ Ребекка Шарпъ продолжала еще гостить подъ изящной кровлей своей покровительницы, на Большой Гигантской улиц появился одинъ лишній флагъ между множествомъ другихъ, которые обыкновенно украшаютъ этотъ печальный кварталъ. То былъ чорный траурный флагъ надъ великолпнымъ домомъ сэра Питта Кроли, который, однакожь, наслаждался благодатнымъ здоровьемъ на «Королевиной усадьб«. Этотъ же самый флагъ, за нсколько лтъ, служилъ погребальнымъ комплиментомъ для старушки-матери сэра Питта, вдовствующей леди Кроли. По истеченіи извстного срока, его сняли съ джентльменской кровли, и онъ забытымъ лежалъ въ одной изъ отдаленныхъ кладовыхъ въ чертог сэра Питта. Теперь его вспомниди и вывсили заботливой рукой въ честь бдной Розы Досонъ, переселившейся на вчный покой изъ сей юдоли плача и скорбей. Сэръ Питтъ овдовлъ въ другой разъ. Гербы на щит флага не были фамильными гербами самой Розы Досонъ; но надпись — «Resurgam» подъ Голубемъ и Змемъ, достаточно свидтельствовали о глубокомъ уваженіи, которое надлежало питать къ покойной супруг сэра Питта Кроли. Голубь, Змй и «Resurgam»… есть о чемъ призадуматься, милостивые государи.