Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
Одинъ взглядъ на многочисленное собраніе лордовъ и великосвтскихъ леди, появлявшихся во всхъ публичныхъ мстахъ, наполняли невыразимымъ восторгомъ истинно-британское сердце мистера Осборна. Въ этомъ чуждомъ краю, блистательные его соотечественники разстались, повидимому, однажды навсегда съ тою сановитою холодностью, которая обыкновенно отличаетъ великихъ людей на ихъ родимой сторон, и появляясь въ безчисленныхъ собраніяхъ, англіискіе денди смшивались безъ разбора съ разнокалибернымъ обществомъ иностранцевъ и туземцевъ. Однажды, на вечер у дивизіоннаго генерала, Джорджъ Осборнъ имлъ честь танцовать съ леди Бланкой Систельвудъ, дочерью лорда Барикриса. Онъ хлопоталъ и суетился, подавая мороженое и конфекты благороднымъ леди, и храбро пробился черезъ толпу, когда приказывалъ подать карету для леди Барикрисъ. По возвращеніи домой, онъ говорилъ
— Надюсь, впрочемъ, что кром насъ тамъ не будетъ другихъ женщинъ, сказала леди Барикрисъ, размышляя объ этомъ приглашеніи, сдланномъ съ такою опрометчивостью, и на которое он согласились слишкомъ скоро.
— Еще бы! вы, конечно, не думаете, мама, что онъ осмлится представить намъ свою жену, пропищала леди Бланка, вальсировавшая наканун съ мистеромъ Осборномъ, который, по ея мннію, въ совершенств постигалъ поэтическую сторону этого танца. Мужчины еще довольно сносны; но эти ихъ жены… Fi donc!
— У него, однакожь, молоденькая и прехорошенькая жена, какъ мн говорили, сказалъ старикъ Барикрисъ.
— Что жь такое, моя милая? возразила мать. Если отецъ согласенъ хать, подемъ и мы, только, ужь само собою разумется, въ Лондон этотъ господинъ не будетъ знать нашего дома.
Такимъ-образомъ, ршившись прекратить это новое знакомство на Бонд-Стрит, гд находился ихъ столичный домъ, благосклонныя леди согласились откушать въ Брюссел насчетъ мистера Осборна, устроившаго для нихъ великолпный обдъ. За столомъ он вели себя съ большимъ достоинствомъ, и тщательно уклонялись отъ разговоровъ съ мистриссъ Джорджъ, которую осмлились ввести въ ихъ кругъ. Въ этомъ-то и состоитъ особый видъ достоинства, которымъ въ высшей степени отличается британская великосвтская леди. Какъ практическій философъ, гуляющій по рынку житейскихъ треволненій, я всегда съ удовольствіемъ наблюдаю обращеніе этихъ женщинъ, приведенныхъ въ соприкосновеніе съ ихъ сестрицами изъ низшаго или средняго круга.
Но несмотря на огромныя издержки, употребленныя честнымъ Джорджемъ, пиръ этотъ былъ едва ли не самымъ скучнымъ изъ удовольствій, устроенныхъ для Амеліи въ медовый мсяцъ. Она представила о немъ подробный отчетъ въ трогательномъ письм къ своей мама, и описала живйшими красками, какъ миледи Барикрисъ не хотла отвчать на ея скромные и деликатные вопросы; какъ леди Бланка наводила на нее свой лорнетъ, хотя он сидли почти рядомъ, и какъ вообще кептенъ Доббинъ былъ недоволенъ обращеніемъ этихъ великосвтскихъ женщинъ, и какъ, наконецъ, по выход изъ-за стола, старикъ милордъ потребовалъ себ счетъ ресторатера, и, взглянувъ на него, объявилъ, что обдъ былъ прескверный и демонски дорогой. Но хотя мистриссъ Эмми описала все это съ большимъ искуствомъ, и даже намекнула, какъ были грубы ея гости, однакожь, тмъ не мене, старушка Седли возрадовалась душевно необыкновенному счастью своей дочки, и расказывала повсюду о ея блистательныхъ знакомствахъ съ такимъ неутомимымъ усердіемъ, что новость эта немедленно достигла до ушей старика Осборна въ Сити, и онъ принялъ къ свднію, что сынъ его вступилъ за границей въ пріятельскія сношенія съ графами и князьями.
Если вамъ случалось видть сэра Джорджа Тюфто въ 1815 году, вы никакъ не угадали бы его теперь, встртившись съ нимъ на Реджент-Стрит или на Пель-Мельскомъ проспект. Сэръ Джорджъ Тюфто, кавалеръ Бани, перетянутый въ ниточку эластическимъ корсетомъ, гуляетъ очень бодро въ своихъ лакированныхъ сапогахъ на высокихъ каблучкахъ, и молодцовато заглядываетъ подъ шляпки хорошенькихъ леди. Еще миловидне онъ рисуется на своемъ каштановомъ кон, сопровождая блестящіе экипажи въ парк, и вы, при взгляд на него, готовы воскликнуть отъ глубины души: «сэръ Джорджъ Тюфто — прекрасный молодой человкъ!» У него густые каштановые волосы, чорныя брови, отличные бакенбарды и превосходные усы. А между-тмъ вы знаете, что онъ участвовалъ во многихъ походахъ прошлаго столтія, и былъ однимъ изъ дятельнйшихъ генераловъ въ арміи
Однажды друзья наши осматривали городскую ратушу, о которой мистриссъ майорша Одаудъ объявила, что это зданіе далеко не сравняется съ гленмелонскимъ дворцомъ ея отца. Когда, по возвращеніи оттуда, они бродили по цвточному брюссельскому рынку, какой-то штабофицеръ, сопровождаемый ординарцемъ; слзъ съ своего коня, и, разсмотрвъ цвты орлинымъ взглядомъ, выбралъ для себя превосходнйшій букетъ, какой только можно было купить за деньги. Купецъ бережно завернулъ сокровище въ бумагу и передалъ его военному грумму, который послдовалъ за своимъ господиномъ, длая весьма странныя гримасы. Офицеръ быстро прыгнудъ на своего коня и поскакалъ во весь опоръ, обнаруживая на своемъ лиц очевидные признаки внутренняго самонаслажденія и довольства.
— Все это вздоръ, господа, сказала мистриссъ майорша Одаудъ въ вид общаго замчанія, относительно растительнаго царства въ бельгійскомъ государств. Посмотрли бы вы, какіе цвты у насъ, въ Гленмелони! Отецъ мой держитъ трехъ шотланадскихъ садовниковъ, и при нихъ девять помощниковъ, одинъ другого расторопне. Одн оранжереи занимаютъ у насъ цлый акръ земли, и ананасы въ нихъ нипочемъ — тоже, что горохъ въ лтнее время. А виноградъ — охъ!.. какой виноградъ!.. каждая кисточка вситъ по шести фунтовъ. И ужь коль на то пошло, я готова присягнуть, что маньйоліи у насъ величиною съ большой фарфоровый чайникъ. Вотъ какъ, господа!
Доббинъ не имлъ привычки подшучивать надъ мистриссъ майоршей Одаудъ, какъ этотъ злой Осборнъ, приводившій въ ужасъ свою супругу, которая умоляла его пощадить добрую женщину, но на этотъ разъ не выдержалъ и честный Доббинъ, зажавъ носъ и отфыркиваясь съ больишмъ трудомъ, онъ отбжалъ на значительное разстояніе и разразился самымъ неистовымъ смхомъ, къ великому удивленію изумленной толпы.
— Вотъ дуракъ-то! замтила мистриссъ майорша Одаудъ, зажалъ ротъ платкомъ и бросился какъ съумасшедшій. Неужьто у него опятъ кровь идетъ изъ носу? Онъ-таки довольно часто говоритъ, что у него кровотеченіе, и я, право, удивляюсь, какъ онъ живъ до сихъ поръ. Нy-съ, а маньйоліи у насъ въ Гленмелони будутъ съ добрый чайникъ, не правда ли, Одаудъ?
— Конечно, моя милая, и даже еще больше, я полагаю, отозвался послушный супругъ.
Въ ту минуту разговоръ былъ прерванъ прибытіемъ офицера, купившаго великолпный букетъ.
— Отличный конь, замтилъ Джорджъ. Кто этотъ всадникъ?
— Нашли чему удивляться, сказала майорша. Посмотрли бы вы, какова лошадка у моего брата, Моллой Мелони! Она еще вотъ недавно выиграла золотой кубокъ на скачкахъ съ препятствіями… чудо, что за конь!
Затмъ мистриссъ Одаудъ принялась было расказыватъ о нкоторыхъ замчателъныхъ свойствахъ лошадиной породы въ Гленмелони, но супругъ остановилъ ее своимъ отвтомъ на вопросъ мистера Джорджа.
— Это дивизіонный генералъ Тюфто, командующій нашей кавалеріей, сказалъ мистеръ Одаудъ. Онъ и я были ранены въ одну и ту же ногу при Талавер.
— И гд васъ повысили обоихъ, да только не въ одинъ чинъ, добавилъ Джорджъ улыбаясь. Генералъ Тюфто! Кроли долженъ бытъ его адъютантомъ. Стало-быть и онъ уже здсь съ своей женой. Надобно повидаться съ ними.
Амелія затрепетала, сама не зная отчего, и яркій блескъ солнечныхъ лучей померкъ въ ея глазахъ. Высокія кровли старинныхъ зданій и шпицы башень потеряли для нея всю свою прелесть. Солнце между тмъ закатывалось великолпно: это былъ одинъ изъ прекраснйшихъ дней въ конц мая.