Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
— Остепенится ли теперь Осборнъ, желала бы я знать? сказала мистриссъ Медженисъ поручщ Бунни.
Бунни отрицательно покачала головой.
— Ну, моя милая, если этотъ безпардонный кутила сдлается порядочнымъ человкомъ, жена его будетъ совершенно счастлива; замтила мистриссъ майорша Одаудъ прапорщиц Поски; которая до сихъ поръ считалась новобрачною въ полку, и была теперь очень сердита на Амелію, отнявшую у нея этотъ интересный постъ.
Мистриссъ Киркъ, ученица достопочтеннаго доктора Рамсгорна, предложила нашей героин два три вопроса изъ умозрительной эстетики, и хотя Амелія, помнившая хорошо институтскія лекціи, отвчала безъ запинки, однакожь мистриссъ Киркъ вывела заключеніе, что умъ ея блуждаетъ еще во мрак и требуетъ значительнаго просвтленія, почему она и отрекомендовала ей нсколько полезныхъ книгъ эстетічески-назидательнаго содержанія.
Но мужчины вс безъ исключенія, какъ народъ правдивый и честный, сгруппировались около хорошенькой жены своего собрата, и принесли ей обильную дань любезностей
«Я буду ласкова и любезна со всми его друзьями», ршилась она во глубин души, «я буду любить всхъ, кто любитъ его. Моя обязанность — быть веселою и обходиться радушно со всми, кого онъ принимаетъ.»
Весь полкъ, въ самомъ дл, былъ въ восторг отъ капитанши Джорджъ. Старикъ Кутлеръ, докторъ медицины и хирургіи, сказалъ на ея счетъ нсколько остроумныхъ шутокъ; мистеръ Каттль, бывшій студентъ Эдинборгской коллегіи, принялъ на себя трудъ проэкзаменовать ее по литературной части, и даже сообщилъ ей нсколько ученыхъ мнній на французскомъ діалект. Молодой Стоббль переходилъ отъ одного товарища къ другому и безпрестанно шепталъ: «смотрите, какъ она хороша!» Самъ онъ не спускалъ съ нея глазъ до той поры, какъ подали глинтвейнъ.
Но капитану Доббину весьма немного удалось поговорить съ ней во весъ этотъ вечеръ. Онъ и мистеръ Портеръ, капитанъ Бильйоннаго полка, должны были проводить въ гостинницу мистера Джоза, который пилъ черезъ-чуръ много, что однакожь не мшало ему расказывать съ великимъ эффектомъ свою повсть о тигровой охот, какъ за общимъ столомъ, такъ и на soir'ee у мистриссъ майорши Одаудъ. Передавъ сборщика податей и пошлинъ на руки его лакея, мистеръ Доббинъ пошелъ бродить вокругъ гостинницы съ сигарою во рту. Джорджъ между-тмъ осторожно закуталъ шалью свою жену и увелъ ее отъ мистриссъ Одаудъ посл дружескаго прощанья съ молодыми офицерами, которые проводили мистриссъ Джорджъ до кабріолета и наблюдали, какъ она подетъ. По прізд домой; Амелія граціозно протянула свою миньятюрную ручку мистеру Доббину, и, улыбаясь, побранила его за то, что онъ не обращалъ на нее вниманія въ этотъ вечеръ.
Капитанъ продолжалъ гулять и курить свою сигару, тогда-какъ гостинница и вс четемскіе дома уже спали крпкимъ сномъ. Онъ наблюдалъ, какъ огонь исчезъ въ гостиной Джорджа, и какъ потомъ онъ засвтился въ его спальн. Было почти утро, когда капитанъ Доббинъ воротился въ свою квартиру. Онъ слышалъ движеніе на корабляхъ, принимавшихъ на рк свой предуготовительный грузъ, чтобы пуститься въ дальнйшій путь.
ГЛАВА XXVII
Амелія длаетъ нашествіе на Нидерланды
Весело разввались на рк флаги кораблей, готовыхъ принять на свой борты офицеровъ и солдатъ Трильйоннаго полка. Приготовленія къ отплытію въ Ост-Энде были приведены къ вожделнному концу, и черезъ два дня посл пиршества въ апартаментахъ мистриссъ майорши Одаудъ, транспортъ двинулся съ мста, при веселыхъ крикахъ съ ост-индскихъ кораблей, и при громогласныхъ восклицаніяхъ военныхъ товарищей, оставшихся на берегу. Офицеры махали шляпами, экипажъ дружно отвчалъ громкими «ура», полковая музыка наигрывала національный гимнъ: «Боже, храии короля». Картина была великолпная, торжественная, трогательная.
Веселый Джой, между-тмъ, проникнутый рыцарственнымъ духомъ, охотно согласился быть въ этомъ поход спутникомъ своей сестры и госпожи майорши, которой движимое имущество, со включеніемъ знаменитой райской птицы и параднаго тюрбана, находилось при полковомъ багаж. Не имя такимъ-образомъ лишняго на своихъ плечахъ, эти дв героини поскакали въ Рамсгетъ, чтобъ оттуда немедленно отправиться въ Ост-Энде.
Сей періодъ жизни, наступившій для сборщика индійскихъ податей и пошлинъ, былъ преисполненъ великими событіями, доставлявшими ему неистощимые матеріялы для поэтической бесды. Онъ позабылъ даже, на нсколько лтъ сряду, свою героическую поэму о тигровой охот, чтобы повствовать о разнообразныхъ эпизодахъ изъ ватерлооской битвы, гд онъ самъ, по его словамъ, былъ однимъ изъ главныхъ дйствующихъ лицъ. Было замчено съ пріятнымъ изумленіемъ, что, согласившись провожать свою сестру въ чужіе краи, мистеръ Джой пересталъ подвергать операціи бритья свою верхнюю губу. Впродолженіе пребыванія своего въ Четем, онъ слдилъ съ неутомимымъ прилежаніемъ за всми парадами и ученьемъ солдатъ. Онъ прислушивался съ напряженнымъ вниманіемъ къ разговору своихъ товарищей-офицеровъ (какъ онъ посл называлъ ихъ), и заучилъ наизусть многое множество военныхъ именъ изъ кодекса стратегіи и тактики. При этой эрудиціи, онъ обыкновенно пользовался наставленіями мистриссъ майорши Одаудъ, знакомой въ совершенств со всми подробностями военнаго артикула. Когда, наконецъ, они вступили на бортъ «Нжной Розы», отплывавшей въ Ост-Энде, мистеръ Джой явился
Дорогой онъ страдалъ невыразимо, и только сильный пуншъ изъ арака предохранялъ его отъ роковыхъ послдствій морской болзни. Его спутниды также имли утомленный и болзненный видъ; но Амелія быстро оживилась, повеселла и воскресла духомъ, когда увидла у береговъ Ост-Энде корабли съ Трильйоннымъ полкомъ. Пакетботъ «Нжная Роза» вступилъ съ ними въ гавань почти въ одно и тоже время. Изнуренный Джозъ поковылялъ къ гостинниц, пошатываясь съ боку на бокъ, между-тмъ какъ расторопный кептенъ Доббинъ поспшилъ принять на берегъ прекрасныхъ леди, и потомъ занялся освобожденіемъ джозовой коляски и багажа изъ таможни, такъ-какъ при особ Джоза теперь не было слуги. Человкъ Осборна и откормленный челядинецъ индійскаго набоба свели между собою закадышную дружбу въ Четем, гд они и остались, отказавшись на отрзъ слдовать за своими господами черезъ море. Этотъ лакейскій умыселъ обнаружился, совершенно неожиданно, уже въ послдній день пребыванія нашихъ героевъ на британской почв, такъ-что для нихъ не осталось досуга нанять новыхъ слугъ. Это обстоятельство разстроило набоба до такой степени, что онъ уже хотлъ совсмъ отказаться отъ заграничной экспедиціи, да-таки и отказался бы, еслибъ не кептенъ Доббинъ, который доказалъ ему какъ дважды два, что благоразумный джентльменъ долженъ, въ ршительныя мняуты жизни, стоять выше всхъ возможныхъ обстоятельствъ. Къ этимъ доказательствамъ присоединились весьма кстати остроумные комплименты насчетъ усовъ, достигшихъ весьма значительной зрлости на верхней губ отставного сборщика индійскихъ податей и пошлинъ. Джозъ махнулъ рукой, и похалъ — похалъ, да и пріхалъ. Вмсто благовоспитаннаго и благовыкормленнаго лондонскаго лакея, говорившаго только на своемъ отечественномъ язык, Вилльямъ Доббинъ нанялъ для Джоза загорлаго и сухопараго Бельгійца, который съ одинаковымъ искуствомъ, говорилъ на всхъ европейскихъ діалектахъ, то-естъ; въ строгомъ смысл, не говорилъ ни на одномъ, какъ большая часть полиглоттовъ, занимающихся ученой разработкой древнихъ и новйшихъ языковъ. Зато юркій Бельгіецъ умлъ отлично произносить титулъ милорда, и повторяя его безпрестанно, пріобрлъ въ скоромъ времени совершеннйшее благоволеніе Джоя. Времена теперь перемнились для Ост-Энда. Нтъ боле лордовъ между Британцами, прізжающими туда, и немногіе изъ нихъ сохраняютъ степенно-величавую осанку, свойственную почтеннымъ членамъ англійской наслдственной аристократіи. Мсто ихъ заступили довольно грязные джентльмены въ разнообразныхъ костюмахъ, любители бильярда, водки, и страшные потребители сигаръ.
Но можно сказать и доказать, что каждый Англичанинъ въ арміи герцога Веллингтона расплачивался честно. Воспоминаніе объ этомъ сохранилось до сихъ поръ между всми магазинщиками, погребщиками и содержателями мелочныхъ лавокъ. Нашествіе такой арміи было, въ нкоторомъ смысл, благословеніемъ для коммерческой страны, обязавшейся снабжать жизненными потребностями честныхъ воиновъ Веллингтона. Они пришли покровительствовать стран, не отличавшеися воинственнымъ духомъ. Другіе народы и другія племена сражались на ихъ почв съ незапамятныхъ временъ. Когда писатель этой исторіи принялся, въ свою заграничную поздку, обозрвать орлинымъ взглядомъ поле ватерлооской битвы, мы спросили у кондуктора, имвшаго воинственную наружность, былъ ли онъ тогда на этомъ мст. «Pas si bкte», отвчалъ кондукторъ скороговоркой, обнаруживая таяимъ образомъ чувство, въ которомъ не признается ни одинъ Французъ. Но, съ другой стороны, кучеръ дилижанса, получившій отъ насъ на водку двадцать-пять сантимовъ, былъ сынъ какого-то виконта наполеоновскихъ временъ,
Никогда эта страна не была въ такомъ цвтущемъ состояніи, какъ при начал лта 1815 года, когда ея спокойные города и зеленыя поля оживились красными мундирами разнообразныхъ полковъ, и когда блистательные экипажи Аигличанъ появились на всхъ пунктахъ широкаго и гладкаго шоссе. Весело было видть, какъ порхали по каналамъ красивыя шлюпки съ англійскими путешественниками мимо богатыхъ пастбищь, живописныхъ старыхъ деревень и мимо старыхъ замковъ, расположенныхъ между старыми деревьями. Миролюбивое расположеніе духа проявлялось повсюду, и нельзя было смотрть безъ трогательнаго умиленія, какъ честный англійскій солдатъ расплачивался за рюмку водки въ деревенскомъ трактир. Мистеръ Глейгъ въ своихъ запискахъ, недавно изданныхъ, приводитъ фактъ еще боле трогательный: нкто Дональдъ, шотландскій воинъ, квартировавшій на фламандской ферм, качадъ колыбель младенца въ ту пору, какъ родители его; Жанъ и Жанета, отправлялись на снокосъ. Сцены въ этомъ род, объясняющія принципъ честной англійской войны, могутъ быть превосходными сюжетами для національныхъ живописцевъ, обнаруживающихъ съ нкотораго времени ршительную наклонность къ историческимъ картинамъ. Все, казалось, дышало счастьемъ и довольствомъ на этой благодатной почв. Наполеонъ между-тмъ, скрывавшійся въ пограничныхъ крпостяхъ, готовился нахлынуть на эти золотыя поля, чтобъ оросить ихъ потоками человческой крови.