Беатрис располагает
Шрифт:
— Хватит вопить!
— Пошел вон! — Беатрис так рванула за шнур, что тот едва не оборвался.
Распахнулась дверь и в гостиную влетела испуганная Лиз. Она посмотрела на хозяйку и глаза у нее сделались большими и перепуганными. Она давно не видела ее в таком бешенстве.
— Что вам угодно, миледи? — пискнула она.
— Проводи джентльмена, — Беатрис указала на графа резким взмахом руки.
— Вы ведете себя, как истеричка, — сказал граф, который уже немного пришел в себя, в отличие
— Вон отсюда! К черту, к дьяволу, куда угодно! Хоть к вашей распрекрасной деве Марии! Я истеричка! Я — истеричка?!
Лиз поспешно отступила к двери, чувствуя, что в помещении даже воздух вибрирует. Она очень хотела посоветовать графу промолчать, но ее ценная мысль не передалась ему на расстоянии, потому что он заметил:
— Еще какая.
Беатрис оглядела гостиную, схватила подвернувшуюся под руку статуэтку и бросила на безвинную Лиз яростный взгляд.
— Что ты стоишь, как столб, Лиз? Выгони его вон! Долго еще я буду терпеть этого осла? — после чего статуэтка полетела в сторону гостя.
Но в такие минуты Беатрис редко попадала в цель. Статуэтка пролетела мимо графа, который отступил на шаг в сторону.
— Дьявол! — рявкнула женщина.
— Вам лучше уйти, сударь, — прошептала Лиз графу, — прошу вас, уходите.
Но граф стоял, как влитой.
— Может быть, вам выпить воды сударыня?
— Сейчас я покажу вам воду, — прошипела Беатрис, — Лиз, Уилла и Томми сюда. Быстро!
Охрана среагировала быстро. Уилл и Томми сломя голову примчались на зов хозяйки. За ними неслась Мэджи, не желая пропускать столь пикантную сцену.
— Что случилось, мэм? — спросил Уилл, одним взглядом оценивая ситуацию.
Беатрис резко ткнула пальцем в графа:
— Уберите его с глаз моих. И чтоб я его больше здесь не видела. Никогда.
Уилл и Томми привыкли исполнять приказания хозяйки, какими бы бредовыми они не казались. Но сейчас им было отчего-то неловко. Томми переминался с ноги на ногу, а Уилл шагнул к графу и сказал:
— Ушли бы вы сами, сэр. А то нам в самом деле придется…
— Нечего с ним церемониться, — перебила его Беатрис, — вышвырните его вон к чертям. Живо!
Граф скрипнул зубами:
— Никогда еще я не встречал более ненормальной женщины, чем вы, леди Вудвилл. Счастливо оставаться, — и он направился к двери.
— Прекрасно! Проваливайте к черту и не суйте больше сюда своего кривого гасконского носа, вашу мать!
Она была зла, как только что названный конечный пункт указанного маршрута.
Дверь за графом захлопнулась. Уилл и Томми переглянулись, сдерживая смешок. В некоторые минуты хозяйка могла бы давать им уроки по крепким словцам и выражениям.
— Мы больше не нужны, мэм? — спросил Уилл.
— Нет, —
Они поспешно вышли, видимо, опасаясь за собственные зубы. Осталась лишь Лиз, с неодобрением смотревшая на осколки фарфоровой статуэтки и Мэджи, которая выглядывала из-за двери, прикрывая рот ладошкой.
— Пошла вон, — заметила ее Беатрис.
Мэджи пошла, почти так же, как и Уилл с Томми.
— Проклятый лягушатник, — пробормотала женщина себе под нос, — кривоносый французишка. Нос бы ему отвертеть.
И она вышла из гостиной, оставив Лиз переваривать сказанное.
Беатрис никуда не дошла, так как в дом прибыл новый гость, точнее, гостья. Она ее приход женщина отреагировала излишне резко, но, когда увидела, что это Бэтси, перевела дух.
— Это ты, Бэт. Добрый день.
— Добрый день, — отозвалась Бэтси, но таким пораженным тоном, что Беатрис поняла, это неспроста, — Трикси, ради Бога, объясни, что тут происходит?
— А, ты, верно, встретила графа, — заметила та в ответ, — проходи.
Бэтси прошла за хозяйкой в пресловутую гостиную, откуда выходила Лиз с совком, полным битого фарфора. Гостья села в кресло и спросила:
— Вы поругались?
— Еще как. И я все еще злая, как тысяча чертей. Этот проклятый французишка, чтобы ему провалиться, достал меня до самых печенок.
Бэтси вскинула брови. На ее памяти Беатрис впервые столь резко отзывалась о графе.
Подруга между тем рассказала ей все, что произошло недавно в этой гостиной. Выслушав ее пафосную речь, полную праведного гнева и довольно резких выражений, Бэтси заметила:
— О-хо-хо. Скандалистка. Нельзя же так.
— А как можно?
— Спокойнее надо, выдержаннее.
— Я пыталась, но у меня нервы не железные.
— Бедняжка, — улыбнулась подруга, — но ты его порядком взъерошила.
— Поделом, — фыркнула Беатрис, — жаль, не успела сказать еще пару ласковых. Только теперь на ум пришли.
— Ох, я представляю. Сто раз видела, как ты бесишься. Впору под стол прятаться.
Они помолчали. Потом Бэтси спросила:
— А почему не хочешь поехать в Америку?
— Не хочу, и все. Что я там забыла?
— Так мог бы ответить ребенок.
— Лучше оставь это, Бэт, — прошипела Беатрис, — почему это я должна покидать Англию и тащиться в эту чертову Америку? Ведь это же у черта на куличках.
— Чуть ближе. И там, наверное, интересно, — осторожно заметила Бэтси.
— Чушь, — отрезала подруга, — дыра дырой, ничего интересного там быть не может в принципе.
— Значит, это граф должен был принести ради тебя жертву, стать протестантом и поселиться здесь?