Беатрис располагает
Шрифт:
— О да, более чем, — и Беатрис пожала плечами, — в данный момент об этом думать рано.
— Никогда не рано и никогда не поздно. Ни к чему хоронить себя в столь молодом возрасте.
— Помилуйте! — она повернулась к нему, — где вы видите молодой возраст? Знаете, сколько мне лет?
— Догадываюсь. Ну и что? Женщине столько лет, на сколько она выглядит. Вам можно дать чуть больше двадцати.
— Вы мне льстите, — улыбнулась Беатрис, хотя это было очень приятно слышать, — и притом,
— Глупости. Вы смотрите на себя в зеркало?
— Каждое утро. И ничего нового пока не обнаружила.
— Вот именно. Вы не выглядите на свои года. Сколько там? Тридцать?
— Ну да, — тут она рассмеялась, — особенно, если учесть, что моей старшей дочери уже почти девятнадцать. А мне, конечно, тридцать, даже если я родила ее в десять. Простая арифметика, — и она расхохоталась.
— Вам нужно выйти замуж, — продолжал развивать тему граф, — тогда вас очень быстро убедят, сколько вам лет на самом деле.
— Замуж? — Беатрис вытаращила глаза, — вы с ума сошли! Какое там, замуж! Мой муж недавно умер и потом, я слишком старая, чтобы выходить замуж.
— Глупости. А что касается смерти вашего мужа, то я не говорю, что вы должны выйти замуж прямо сейчас. Подождите, сколько следует. Но пусть эта мысль поселится в вашей голове. Это полезно.
— Да? — приподняла брови женщина, — какая чепуха. Я уже три раза была замужем. Меня же на смех поднимут. Скажут, совсем свихнулась, дура старая.
— Да они вам просто завидуют, вот и все.
Беатрис рассмеялась.
— Может быть, и завидуют. Но за кого же мне выходить замуж? Я не вижу ни одной подходящей кандидатуры.
— За меня, например.
Фыркнув, Беатрис отозвалась:
— Хорошая шутка.
— Это вовсе не шутка.
— Что-то я не понимаю, — протянула она, — что вы хотите этим сказать?
— Боже мой, да что тут непонятного? Я предлагаю вам выйти за меня замуж, — потерял терпение граф.
— Что же вы сердитесь? Я просто не поняла. Да нет, граф, — она покачала головой, — вы — старый холостяк. Иметь женщину в доме постоянно — это очень обременительно.
— А у вас хорошая память, — фыркнул он.
— Потом, я плохая жена.
— Зато с вами приятно разговаривать.
— Ну и что? Это не причина, чтобы жениться.
— Это одна из причин.
— Другую я знаю. Еще, я люблю командовать и делать все по-своему. Нет, это плохая идея. И вообще, вы выбрали очень неподходящее время, чтобы говорить об этом.
— Я же не делаю вам предложение. Это просто намек на будущее.
Она рассмеялась.
— Хорошо, я буду иметь вас в виду, когда соберусь снова выйти замуж. Но уверена, что вы передумаете раньше.
— Посмотрим, — заключил граф, —
— Да, конечно, — согласилась женщина.
Когда граф, откланявшись, ушел, Беатрис вернулась в дом. Разговор с гостем дал ей богатую пищу для размышлений. Уж что-что, а подумать было, над чем.
Собираясь отвлечься от самых разнообразных мыслей, витающих в голове, Беатрис отправилась навестить свою старшую дочь. Кэт была ей рада, Сью прыгала от счастья, она обожала бабушку. Фрэнк был, как обычно, приветлив, хотя особой любви к теще не питал. Имелись прецеденты.
Сью влезла к Беатрис на колени сразу же, как только та села на стул и ни в какую не хотела оттуда слезать. Беатрис ни коим образом не возражала, у нее уже давно никто не сидел на коленях. Она потрепала внучку по пышным рыжим кудрям и заметила:
— Своими волосами ты похожа на маму.
— Нет, я похожа на папу, — заявила девочка.
— Никто не спорит, ты папина дочка. Ты похожа на него, как две капли воды.
— Ты привезла мне конфет? — спросила Сью.
— Господи, что же такое делается! Тебе не дают конфет? — приподняла брови женщина.
— Не слушай ее, мамочка, — вступилась за свою честь Кэт, — она готова с утра до вечера есть одни конфеты. Закончится тем, что она станет походить на пышку.
— Не стану, — и Сью показала матери язык.
— Хулиганка, — отозвалась та.
— Конечно, не станет, — согласилась Беатрис, поставив внучку на пол, — дети могут есть конфеты в любых количествах. Я сама в детстве лопала их горстями.
— Мама! — воскликнула Кэт укоризненно, — ты портишь мне весь воспитательный процесс.
— Ну прости. Кстати, я привезла пирожные, — продолжала женщина невозмутимо, — про конфеты как-то не подумала. Ты будешь пирожные, Сьюзи?
— Да! — подпрыгивая от нетерпения, ответила та, — а где они?
— В коробке. А коробка, кажется, в прихожей. Кэтти, пусть кто-нибудь ее принесет.
— Сейчас кто-нибудь принесет розгу, — проворчала Кэт, отдавая соответствующее приказание горничной, — Сьюзи, это тебя касается.
— Не касается, — отозвалась девочка, — бабушка, ты ведь меня спасешь, правда?
— Прячься за мою спину, — засмеялась та.
Коробку вскоре принесли. Сью ее быстро прибрала к рукам и вскоре вытащила пирожное, запихав его в рот целиком, вернее, попыталась запихать, но оно не поместилось и размазалось вокруг. Кэт рассмеялась, позабыв о воспитании, а Беатрис покачала головой:
— Не волнуйся, никто его у тебя не отберет. Ешь спокойно.
— Она испортит себе аппетит, — посетовала Кэт, но махнула рукой, понимая, что это бесполезно, — мама, пойдем, надо поговорить.