Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
Затем снова наступила тишина, пока Фальк закуривал сигару.
Выпуская клубы дыма, он, глядя куда-то вдаль, начал излагать нам план действий.
Карета неслась по разбитым дорогам Англии. Мой путь лежал в поместье Манор Хаус, дом графа и Гвендолин. Я был весь в напряжении, поджилки тряслись от страха и от того, что меня ждет. На элапсацию мне дали три часа. При том обратно я элапсирую в 21 век в близлежащем лесу, отпустив карету на полпути. Согласно плану, я должен буду встретиться с Бенедиктом и попытаться уговорить пригласить Гвендолин в комнату, где я приберег для нее записку с пояснениями, если граф будет препятствовать разговору о возвращении домой. Если мне не хватит
О боже! Неужели я ее увижу? От этой мысли сердце совершало кульбит и начинало неестественно биться.
Я уставился в окно кареты, за которым уныло тянулись поля и леса Уилтшира. Элапсировав из современного маленького городка Касл Комб в деревню 18 века, из которой и разросся городок потом, я прыгнул в заранее нанятую карету. Вчера всю элапсацию потратил на съем дома в Лондоне 18 века, поиск экипажа и прочее, ради того, чтобы сегодня явится к графу Бенедикту.
Я предлагал хранителям сразу элапсировать к поместью, но, мне сказали, без кареты явиться нельзя, нужно делать все по уставу.
На этих словах я чуть не рассмеялся! Мы нарушили десяток правил из свода правил путешественников, а они говорят о какой-то карете! Я гневно фыркнул от этой мысли, но тут колесо попало на кочку, и меня подбросило до потолка так, что сильно треснулся головой.
Заерзав от неудобства (мне еще за спиной болезненно мешался пистолет с транквилизатором, заткнутый за пояс, «на всякий случай» впихнутый доктором Уайтом), подняв с пола шерстяное одеяло отороченное мехом – слишком холодно было в дороге, я недовольно крикнул кучеру, чтобы следил за дорогой. «И как люди живут в таких условиях?» – пронеслось в голове. Но поймав себя на каламбуре, отметил, что обязательно спрошу об этом у Гвен.
Через несколько часов я въехал в Манор Хаос: небольшое поместье, где дом был не высокий, но крепкий из темно-серого камня с башенками, статуями химер и орнаментальным узором под карнизами. На меня произвело это удручающее впечатление. «Так вот, где они держат Гвен».
От этой мысли мне подумалось, что по канону, здесь либо водятся привидения, либо обитает дракон, который я должен убить. И, кажется, знаю, как его зовут.
Приняв на себя важный вид, я подошел к двери, но, не успел даже постучать в нее, как мне тут же открыли. Прямо по волшебству! На пороге меня встретила старая леди в чепце и в темно-зеленом, сшитом на военный манер, платье. Кажется, она экономка.
– Bonjour! Меня зовут мадам Грэйвз, я экономка, - она присела в неглубоком реверансе, наверное, из-за ревматизма. – Чем я могу вам помочь?
– Скажите графу Бенфорду, что к нему приехал граф Велидер, - произнес я так надменно, как мог. Отлично, Гидеон! Практически назвался бельведером. Решив не оглашать своего реального имени - мало ли, может они в курсе, назовись я де Виллером - решил взять анаграмму своей фамилии и титул графа: ну, если все его разбирают, то почему я не могу? Даже Гвен обломилось!
Но вместо ожидаемого «я доложу сейчас графу», услышал: «Его милости нет сейчас». Как его нет? А кто есть? «Никого. Они с супругой с начала зимы находятся в Лондоне». «С супругой?» «Возможно вы не в курсе, но прошлой весной граф обвенчался на племяннице графа Сен-Жермена, Шарлотте Лойд». Распрощавшись с экономкой, полностью в растерянности я сел в карету и покатил обратно. Что же делать? Что же делать? Что делать?! Так значит Гвендолин взяла имя кузины. Умно. Ведь граф знает, что Шарлотту готовили с рождения к путешествиям во времени. Возможно, это ее спасло от смерти. Но сути не меняет! До Лондона в карете день езды! А мне еще два часа торчать здесь! Градус паники зашкаливал. Я не хотел откладывать это дело еще на день, дожидаясь, когда случай нас сведет с Гвендолин, находясь от нее так близко и так далеко одновременно.
От
Я начал хаотично соображать. А что если я еще раз прыгну сегодня в 18 веке на три часа? Да, мне будет плохо. Но это по возвращении же! Зато я, наконец, смогу увидеть любимые голубые глаза после полтора месяца разлуки и испытаний на мою бедную голову. Взвесив доводы разума и крики рвущегося к Гвен сердца, я решил идти на безумство. Хотя, что есть безумие по сравнению с тем, что происходило с Гвендолин? Сколько бы дядя не пытался упрятать от меня документы, я все равно был прекрасно осведомлен о том, чем знаменита вторая половина 18 века – они сами же обучили меня всему необходимому.
Последствия элапсации? Ничего страшного.
Главное, это вновь увидеть ее. Вырвать ее из этого грязного века и заточения.
– Да ты рехнулся!
– Да, дядя, рехнулся! Но я не могу так просто все оставить и дожидаться завтрашнего дня. Слишком долго мы ждали!
– Гидеон, послушай. Еще один прыжок на три часа за сегодняшний день и завтра тебе будет плохо. Ты будешь недееспособен!
– вступил в наш ор доктор Уайт.
– И пусть. Мне и так будет плохо, если я не попытаюсь! – мы орали друг на друга стоя на шоссе, ведущее в Касл Комб, на котором в 18 веке пару минут назад я отпустил в Лондон экипаж, а сам вернулся в 21 век. Вид нашей группы был безумен, да мы сами были безумны: ряд припаркованных у обочины черных лимузинов, три пожилых человека в дорогих костюмах ругаются с молодым человеком в старинном камзоле и с тростью.
– Гидеон, подумай о последствиях! Тошнота, рвота, дезориентация в пространстве - это только цветочки. Последствия могут быть и хуже, - но я стоял на своем. Мое лицо выражало, что мне все равно, хоть вывернет наизнанку, но мне нужно встретиться с Гвен, убедиться, что она еще реальна хоть где-то, хоть в параллельной вселенной, но жива. Иначе образ превратится в призрак, станет невыносимым кошмаром.
– Послушай, Гидеон, «сегодня» ты никогда не вернешь, а в прошлое - ты можешь в любую секунду, - прозвучал еще один довод от мистера Джорджа, который тоже не понимал моего рвения. Что же творилось с этими людьми? Почему каждый из них так упрям?
– Да черт с ним!
– взорвался Фальк, который уже стоял в сторонке, хорошенько наоравшись на меня, и нервно курил. – Если хочет, пускай элапсирует в Лондоне второй раз. В конце концов, ему будет хуже, а не нам.
Спорить никто не стал, понимая, что я не успокоюсь. Все просто молча согласились с дядей и сели по машинам. Через несколько минут мы на всех парах мчались в Лондон, в то время как мистер Джордж искал в файлах Темпла адрес Лондонского дома графа Бенфорда.
– Ну что, готов? Ты точно этого хочешь? – с надеждой спросил Фальк, все еще надеясь, что я откажусь от своей затеи. Но я уже уколол палец и через пару секунд оказался в исповедальне церкви Holy Trinity в 1758 году. Выйдя оттуда в полумрак церкви, я сломя голову, рванул на улицу. 18 век сразу встретил меня вонью нечистот и гамом таверн, продавцов, точильщиков, глашатаев, топотом копыт и скрипом проезжающих карет. Везде предлагался дешевый джин, разбавляемый в то время серной кислотой - от этого пойла умирало кучу людей. Мальчишки бегали от кареты к карете, попрошайничая и передавая записки между пассажирами. Гадалки и нищие привязывались ко мне на каждом шагу. Некоторых я отгонял, замахиваясь кулаком, потому что по-другому они не понимали. Глашатаи, расчищая дорогу важным особам, орали «разойдись» так сильно, что пару раз я думал, что оглохну. Вскоре я был у дома графа Бенфорда, тайно молясь всем богам, чтобы там оказалась Гвен, и не было графа Сен-Жермена. Дверь мне открыл чопорный, вышколенный мажордом.