Бег времени. Тысяча семьсот
Шрифт:
========== Конец петли. Гвендолин и Гидеон ==========
«Женщины не умеют ждать, помните об этом».
Агата Кристи
«Когда тебя предали - это всё равно, что руки сломали. Простить можно, но вот обнять уже не получается».
Л.Н.Толстой
– Гвен! Гвендолин, это ты?
– Гидеон нерешительно двинулся навстречу женской фигуре у окна, словно был не уверен в том, что видит перед собой.
Вопрос показался Гвендолин глупым. Но
– Я сплю, это всего лишь сон, нужно просто проснуться… - шептала она, тем временем неуверенно отступая все ближе к камину и все дальше от него.
А молодой человек, видя смятение девушки, еще больше испугался. Разве такое поведение нормально? Она не узнала его? Что шепчет? Он осторожно двигался к ней, пока она отступала от него.
– Гвен, - ласково произнес он ее имя, словно обращался к душевнобольной, – Гвенни, ты меня узнала? Это я, Гидеон…
А девушка все больше отступала шепча что-то, пока не почувствовала, что дальше идти не может, так как в спину упиралась холодная облицовка камина.
Кошмар не прекращался, возвращая ее в реальность. Значит, это не сон. Значит, он и вправду здесь. Невообразимо прекрасный и невообразимо… далекий. Год прошел для нее не зря, чтобы без раздумья броситься ему в объятья. Легче сломать все ребра разом. И вместе с этим осознанием, в ней закипал гнев. Зачем он явился сюда? Как посмел посягать на тот песочный замок, который она так долго строила?
– Вас сложно не узнать, - Гвендолин присела в поклоне, как и положено перед графами, даже если его титул и был всего лишь очередной ложью, - Гидеон де Виллер.
Гидеон рассмеялся. Ничего себе заявление! Да еще с книксеном? Она, наверное, шутит и забавляется. Но, черт возьми, как приятно снова видеть ее! Он чувствовал, что улыбка расползлась по всему его лицу до ушей, в голове звучало только одно слово:
– Нашел! Я нашел тебя! – произнес он, переводя дыхание от радости. Ему хотелось петь, плясать, смеяться, а еще заключить ее в объятия. От этой мысли он почувствовал, как в горле пересохло и вспотели ладони. Приказав сдерживать себя, он решил перевести все в шутку. – Я смотрю, из тебя наконец-то сделали истинную леди! Осанка, грация. Даже поклон сделала, не задев ничего!
От этих слов гнев в девушке начал закипать сильнее и сильнее. Этот негодяй еще смеет смеяться, словно нашел какую-то игрушку, которую так долго искал - деталь от Lego под диваном, не меньше! Хотелось кричать от безысходности! Все ответы, которые она придумывала ночами, на случай, если он и вправду заявится, забылись все разом! Вот бы врезать ему - единственное желание, оставшееся на этот случай. Но нет, быть истинной Шарлоттой Бенфорд - вот, что ей необходимо - быть холодной и неприступной.
– А я смотрю из тебя не вытравили негодяя, - вздохнула она, - Какое разочарование!
Увидев в девушке такой знакомый гнев, когда она была похожа на взъерошенную фурию, было усладой для души Гидеона. Этот жар, этот яростный блеск глаз, когда хочется спорить с ней и целовать в губы – всё больше возносило
В ответ на гнев, Гидеон подошел вплотную, наклонившись к ней и заглядывая в разъяренные голубые глаза. Не переставая улыбаться, де Виллер все ближе и ближе наклонялся к ее губам, готовый напомнить ей и себе те мгновения, прошедшие на кузине Софе.
Внезапно соседняя дверь открылась, и он услышал разъярённое «Что здесь происходит?».
Гидеон обернулся на голос и увидел того, кого несколько минут назад хотел убить – перед ним стоял сам Бенедикт Бенфорд.
В какой-то момент сердце закричало от разочарования. Он был так близко, что хотелось продлевать это вечно. Но дверь распахнулась и ее уже не закрыть. Гвендолин в ужасе повернулась в сторону мужа, понимая, какую он только что застал картинку. И ей было стыдно! Ей-богу, ей было стыдно, что ее муж застал ее с этим негодяем в такой момент.
Резко оттолкнув от себя Гидеона, она попятилась назад, пока не оказалась рядом с Бенедиктом. До нее начинало доходить, что только что чуть не произошло. Вот так вот просто? Он действительно считал ее настолько глупой? Рассчитывал, что она бросится к нему, забыв обиды, забыв, что он бросил, что оставил гнить в этом веке?
– Акт негодяйства от лживого ублюдка (упс!), - прошипела она, у Гвендолин даже не было сил улыбаться.
– Это так в твоем стиле, Гидеон, верно?
Но мужчина ее не слышал, он напрягся, как лев, готовый броситься на соперника; Де Виллер с вызовом смотрел в глаза графа: изумруд против оникса.
Граф быстрым резким шагом подошел к Гидеону:
– Извольте объясните, кто вы и что здесь происходит? – на последних словах он кинул взгляд на Гвендолин, в котором Гидеон прочитал … боль?
– Позвольте представиться, - Гидеон решил не церемониться и с легким кивком, чеканя и рапортуя, произнес свое имя.
– Меня зовут Гидеон де Виллер - последний из круга двенадцати. Я путешественник во времени, как и Гвен, и я пришел сюда, чтобы вернуть ее в 21 век.
– Гвен? Кто, к черту, такая Гвен? О чем он говорит, Шарлотта?
– в голосе Бенедикта сквозило и непонимание, и злость, смешанная с болью. Что-то в этом голосе приносило ей невыносимую боль, будто ломали ребра, было столь ощутимо, что хотелось кричать.
– Бенедикт, успокойся, - хоть и безуспешно, пыталась защититься Гвен. Слова Гидеона ранили сердце. Что за ложь! Ее имя, которое она так бережно хранила в тайне, выдавало ее с головой. И о чем только думает этот идиот? Хранители итак решили, что она слишком хорошо устроилась, хотя должна была умереть в первой же канаве от холода и голода? Решили, что пора утихомирить её? Что ж, они выбрали правильного человека для этой миссии.
– Пожалуйста, дай мне минуту, всего лишь минуту, чтобы поговорить с ним. Наедине, - умоляюще произнесла она, понимая, что не может вот так вот ранить мужа, который так часто спасал ее, что ее жизнь и вправду стала принадлежать только ему.