Бегом к алтарю
Шрифт:
– Может, стоило ему об этом сказать? – заметила Дженни.
– Тысячу раз. говорил, – отозвался Рейф. – А потом прикусил язык. Хьюго чертовски вспыльчив. Но лучшего повара во всем штате не найдется.
– Папочка, ты сказал нехорошее слово! – воскликнула Синди. – Ты должен мне десятицентовик!
– В мужском обществе непременно должен быть какой-то закон против ругательств, – виновато пояснил Рейф, пока доставал из кармана монетку.
– Вчера я получила от дедушки целых пятьдесят центов, – гордо провозгласила Синди, отвлекая
– Он исправляется, – заметил Рейф, достав наконец десятицентовик для дочери. Синди согласно кивнула.
– Сначала он платил мне по два доллара в день.
– Похоже, характера ему не занимать, – высказала свое мнение Дженни, радуясь, что голос не выдал ее смятения. Фью-ю! Она была готова схватить салфетку и начать обмахиваться ею как веером! Мириам была права. Этот парень в самом деле очень даже симпатично заполняет собою джинсы!
– Да уж, мой отец крепкий орешек, – подтвердил Рейф.
– Смотри, папочка. Клубень сделал для нас картофельный салат! Вот здорово! Это мой любимый!
Дженни вспомнила, что Синди уже говорила ей о Клубне. Кажется, он старый приятель ее дедушки, морской кок. Вышел в отставку и работает у них в ресторане.
– Клубень и Хьюго всегда ссорятся, – продолжала Синди. – И лица у них становятся красными, как картофельный салат. – Она ткнула пальчиком в плошку с салатом – он действительно был красноватым из-за кубиков свеклы. – У Клубня тоже есть татуировка, только не такая большая, как у дедушки. Просто змейка. Голая дама мне больше нравится.
Дедушка умеет даже шевелить рукой, чтобы заставить голую даму танцевать. Вот бы ты посмотрела!
– Звучит впечатляюще, – сказала Дженни.
– Что это значит? – спросила Синди.
– Значит – «хорошо», но только еще лучше, – объяснила Дженни.
– А мне… мне ты кажешься впе-чат-ля-ю-щей, – старательно выговаривая новое слово, призналась Синди. – Тебе тоже, папочка?..
– Ну конечно.
Дженни наверняка знала лишь одну впечатляющую вещь – силу воздействия на нее Рейфа. Он сидел сейчас на расстоянии как минимум футов двух, и все равно она ощущала его тепло, и от этого ощущения мурашки пробегали по всему ее телу. Он и не подумал хотя бы из вежливости опустить глаза. Взгляд его был восхищенным и откровенным – но не оскорбительным, что уже редкость. Никогда в жизни на Дженни не смотрели такими глазами.
– Папочка, ты ничего не ешь. Ты что, не голоден?
– Умираю с голоду, – отозвался, не отрывая взгляда от Дженни, Рейф голосом соблазнительно бархатным и хриплым.
– Меня в меню нет. – Тихое предупреждение Дженни предназначалось исключительно для ушей Рейфа.
– Я этого и не говорил, – парировал он.
– Верно, но смотрел на меня как изголодавшийся человек на свою последнюю трапезу.
– У тебя слишком живое воображение. Должно быть, оно часть твоей работы.
– Может, у меня и живое воображение, но почву под ногами
– Да ну, аж с милю?
– Именно, – подтвердила она. – И с ног меня свалить не удастся.
– Может, тебе просто не попадался подходящий партнер, чтобы свалить тебя с ног, – возразил Рейф. – Предпочитаешь «с перцем» или без?
Дженни недоуменно моргнула. Это еще что за вопрос?
– Прошу прощения?
– Ростбиф. – Он приподнял две пластиковые коробочки. – У нас есть со специями и без. Какой предпочитаешь?
– О, наверное, без специй.
– Так я и думал. А хлеб? У нас булочки, ржаной, ну и, разумеется, французский хлеб Хьюго.
– Давай французский.
– Ага, хоть в этом рискнула. Браво. Сверху майонез или горчицу?
– И то, и другое. Он приподнял бровь.
– Помидор?
– Да, спасибо. И салат, – предвосхитила она его следующий вопрос.
Она протянула к нему руку, вверх ладошкой, за тарелкой и сэндвичем.
– Что с твоим пальцем? – Рейф нахмурился при виде зловеще багрового пятна на кончике пальца.
– Профессиональная болезнь, – виновато объяснила Дженни. – Туда же относится и затекшая спина. Просто укололась, вот и все.
Не успела она сообразить, что он делает, как он поднес ее руку к губам и поцеловал поврежденный пальчик. От прикосновения его губ к чувствительной коже Дженни вся задрожала.
– Прямо как в «Спящей красавице», – расплываясь в довольной улыбке, объявила Синди. – Она тоже уколола до крови палец, а принц ее поцеловал.
Дженни на несколько мимолетных мгновений позабыла о присутствии малышки – настолько сильным был разряд тока между нею и Рейфом. Дженни вырвала ладонь, про себя отметив, что в подушечке пальца, к которой прикоснулись его губы, все еще покалывало.
Ей пришлось напомнить себе – она знает, к чему все это, за чем он гонится. Вовсе не за ней. А за ее землей. Нужно, чтобы эта мысль прочно засела у нее в голове, и тогда она сможет спокойно сидеть рядом и наблюдать за попытками Рейфа ее обольстить.
Странно, однако, но у нее возникло ощущение, что Рейфу не свойственно добиваться цели с помощью своих чар. Для этого он человек слишком прямой, слишком нетерпеливый. Но в то же время он из тех, для кого цель оправдывает средства. Из тех, кто знает, чего хочет, и получает желаемое.
Поэтому позже, когда он привез их обратно и будто по ошибке свернул на дорожку, ведущую к его, а не к ее дому, Дженни нисколько не удивилась, услышав его приглашение зайти.
– Нет, спасибо, – ответила она. – Меня еще ждут кое-какие дела.
– Если ты уверена…
– Уверена.
– Что ж, тогда я провожу тебя. Иди в дом, Синди, – сказал Рейф дочери. – Покажи дедушке, какие красивые листья ты собрала.
Ах, как ловко, подумала Дженни. Рейф явно больше не хотел присутствия дочери в качестве соглядатая.