Бегство от любви
Шрифт:
— Она вышла за меня замуж, потому что у меня была репутация неприступного жениха, — возразил Редвуд. — А избалованные молодые девушки не любят довольствоваться малым, они хотят всего и сразу. К тому же сэр Лайонель был убежден, что нам с Деборой все-таки еще помиримся. Он был уверен, что если я не дам ей развода, она снова вернется ко мне. Я со своей стороны постарался доказать ему, что наш брак уже не сохранить — что от этого все равно не будет никакого прока — но он отказался верить в это. Он попросил меня не разводиться с ней так долго, как это только окажется возможным… говорил еще, что
— И вы согласились?
— Да. Я сказал, что не стану брать развода по крайней мере до тех пор, пока по-настоящему не полюблю другую женщину. — Сказав это, Филип Редвуд взглянул на Лесли. — Вы считаете, что я тогда был не прав? Не бойтесь сказать мне об этом.
— Я не думаю, что кто бы то ни было наделен правом распоряжаться судьбой другого человека. Или вторгаться в чужую личную жизнь. И если только человеком в данном случае не движут религиозные причины, то препятствовать чьему-либо разводу просто подло.
— Я так не считаю. Уйдя от меня, она в первый же год дважды просила о разводе. Первый раз она собралась выйти замуж за американца из Техаса, у которого до нее уже было четыре жены, а второй раз у нее в женихах ходил двадцатилетний мальчик. В прошлом году она тоже собиралась замуж за какого-то плясуна-балеруна, но только он нашел себе еще кого-то и скрылся с новой пассией в неизвестном направлении, прежде, чем я успел вынести свое решение!
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сухо проговорила Лесли, — но все же я не уверена, что у кого бы то ни было есть право единолично решать будущее другого человека.
— Вот это-то я теперь и сам начинаю понимать, — сказал он. — У меня не было права препятствовать Деборе выходить замуж за на ее собственное усмотрение, за кого ей заблагорассудится — даже если она и ушла бы от них сразу же после церемонии!
— Так в чем тогда ваша проблема?
— Меня мучает советь, — и заметив, как Лесли озадачена его словами, он горько усмехнулся. — Не думайте, я изменил свое мнение, вовсе не потому что якобы признал его ошибочным. Я его изменил, потому что меня это вполне устраивает. Я тоже хочу быть свободным человеком. — Он сделал шаг вперед, ее навстречу, и при лунном свете его фигура казалась еще более темной и высокой. — Черт возьми, что же это получается, доктор Лесли Форрест? Зачем вы появились здесь и положили конец моим иллюзиям?
Дрожа от неведомого чувства, анализировать которое она даже и не пыталась, Лесли попятилась назад.
— Но почему? Что я такого сделала?
— А потому что вы заставили меня верить в то, что любить хоть кого-нибудь — даже если постоянно ссориться при этом — в сто раз лучше, чем вообще никого не любить. И стоило мне только осознать это, как я снова стал нормальным, живым человеком. Я понял, что согласился поступить так, как предложил мне сэр Лайонель, только потому что пытался любыми путями избежать скандала, который наверняка последовал бы за разводом — я не хотел того, чтобы мое имя затаскали бы по газетным полосам. Вот почему я так строго судил ее поступки.
— По крайней мере вы самому себе признались в этом!
— Но только лучше мне от этого не стало.
— Вы слишком несправедливы
— Никогда! У меня никогда ни такой надежды, ни подобного желания. После того как она ушла, у меня было очень много времени, на то, чтобы разобраться в себе и в своих чувствах к ней, и я уверяю вас, что это не было любовью. В общем-то теперь я знаю, что никогда не любил ее — ту Дебору, которой она была в реальной жизни. Я женился на девушке, которой на самом деле не существует. Она жила только в моем воображении. Дебора же просто внешне походила на мой идеал. Но вот эмоционально и духовно мы находились с ней на разных полюсах. — Он широко развел руками. — Он теперь все кончено. Я хочу забыть этот кошмар. Я должен начать новую жизнь; наверстать упущенное время.
— Я так рада за вас, Филип, — искренне одобрила Лесли, и тут же испуганно замолчала. Отчего же, черт возьми, она вдруг решила назвать его по имени? — Извините, мистер Редвуд, ваше имя вырвалось у меня нечаянно, я оговорилась.
— И слава богу. А то мне уже порядком надоело называть вас "доктор Форрест". "Лесли" — гораздо лучше. — Он улыбнулся. — Не смотрите на меня с таким испугом. Или может быть вы тоже никак не можете позабыть о своем прошлом?
— О моем прошлом? — изумленно переспросила она.
— Да. Ваш былой опыт работы медсестрой, похоже, до сих пор не дает вам выйти за узкие рамки привычного "да, доктор, нет, доктор. — Внезапно он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. — Но ведь теперь ты тоже врач, и нет никакой нужды в подобных формальностях — если, конечно, ты сама не будешь на них настаивать.
— Нет, конечно, — ответила Лесли, густо краснея.
— Ты смущена? — снова тихо спросил он. — Разве ты не догадывалась, что с тех самых пор как ты появилась здесь, все мои мысли были только о тебе?
Она отрицательно покачала головой, стараясь не глядеть на него, и тогда он снова заглянул ей в лицо. — Лесли, посмотри же на меня.
Лесли зачаровано глядела на него, и на этот раз в его взгляде уже не было неуверенности, никакой ошибки быть не могло, но прежде, чем кто-нибудь из них успел сказать что-либо, ночную тишину нарушил рев мотора. Это был такой оглушительный, стремительный звук, что они тут же поспешили подойти к ограждению, чтобы, взглянуть оттуда на подъездную дорогу, ведущую к клинике.
— Кому, черт возьми, могло понадобиться наносить визиты в клинику среди ночи? — недоуменно проговорил Филип Редвуд.
— Может быть это какой-нибудь несчастный случай.
— В деревне есть небольшая местная больница, а если случается что-либо серьезное, то таких пациентов сразу же отправляют в Кур — если только нет заносов на дорогах. — Он собрался отправиться в обратный путь. Будет лучше, если мы сейчас спустимся туда и сами во всем разберемся. Подойдя к Лесли, он взял ее за руку. — А позднее мы продолжим наш разговор с того самого места, где сейчас остановились.