Бегущий по лезвию бритвы (сборник)(др.перевод)
Шрифт:
— Теперь мы и вовсе задавим их, — сказал мистер Тагоми.
Он снова уселся за стол, как и прежде, с кольтом сорок четвертого калибра в руке.
Теперь в кабинете весьма внушительно вооруженный триумвират.
Из приемника послышался голос:
— Немецкие бандиты, сдавайтесь!
— О них уже позаботились, — отозвался мистер Тагоми — Они валяются мертвыми и умирающими. Входите и Удостоверьтесь.
Робко появилась группа служащих «Ниппон Таймс Билдинг». У некоторых в руках было оружие против нарушителей: топоры, ружья, гранаты со слезоточивым газом.
— Весьма благопристойный повод, — сказал мистер
Он оттянул затвор своего револьвера.
— И все же с этим покончено.
— Они будут отрицать свою причастность, — сказал мистер Бейнес. — Стандартная, отработанная техника, применявшаяся бессчетное число раз.
Он положил оснащенный глушителем пистолет на стол мистера Тагоми.
— Сделано в Японии.
Он вовсе не шутил. Это было правдой: великолепный японский спортивный пистолет.
Мистер Тагоми проверил его.
— И не немцы по национальности, — добавил мистер Бейнес.
Он достал бумажник одного из белых, того, который был уже мертв.
— Гражданин США, проживает в Сен-Хосе. Ничто с СД его не связывает. Фамилия Джек Сандерс.
Он отшвырнул бумажник.
— Просто бандитский налет, — сказал мистер Тагоми. — Мотив — наш запертый подвал, нисколько не связанный с политикой.
Трясясь, он встал на ноги.
В любом случае попытка убийства или похищения со стороны СД провалилась, по крайней мере первая. Но совершенно ясно, что им известно, кем является мистер Бейнес, и та цель, ради которой он сюда прибыл.
— Прогноз, — сказал мистер Тагоми, — весьма удручающий.
В этот момент он подумал о том, какая польза была бы сейчас от Оракула. Возможно, он смог бы защитить их, предупредить и прикрыть своим советом.
Все еще не в состоянии унять дрожь, он начал вытаскивать сорок девять стебельков тысячелистника. Он решил, что в целом положение неясное и ненормальное, человеческому мозгу его расшифровать не дано, только объединенный разум пяти тысяч лет способен на это. Немецкое тоталитарное общество напоминает какую-то ошибочную форму жизни, намного худшую, чем естественные формы. Худшую во всех отношениях, сплошное попурри бессмысленности.
Он подумал, что здесь местные агенты действуют как инструменты политики, полностью не соответствующей намерениям головы в Берлине. В чем смысл этого сложного существа? Чем в действительности является Германия? Чем она была? Всецело похожая на разлагающуюся на части кошмарную пародию проблем, с которыми обычно сталкиваются в процессе существования.
Оракул может разобраться в этом. Даже в таком сверхъестественном отродье, как фашистская Германия, нет ничего непостижимого для «Книги перемен».
Мистер Бейнес, видя, как отрешенно мистер Тагоми манипулирует с горстью стебельков, понял, насколько глубоко душевное потрясение этого человека. «Для него, — подумал мистер Бейнес, — это событие — то, что ему пришлось убить и искалечить этих двоих, — не только ужасно, для него это непостижимо. Что бы мне сказать такого, что утешило бы его? Он стрелял ради меня, следовательно, на мне лежит моральная ответственность за эти две жизни, и я беру ее на себя. Так себе я это представляю».
Подойдя вплотную к Бейнесу, генерал Тадеки тихо произнес:
— Вы сейчас являетесь свидетелем отчаяния этого человека. О, вы должны понять— он,
Мистер Бейнес склонил голову.
— Он восстановит свое равновесие, — продолжал генерал Тадеки, — со временем. Сейчас ему еще не за что зацепиться, откуда он мог бы обозреть свой поступок и постичь его. Эта книга поможет ему, потому что даст ему внешнюю шкалу отсчета.
— Понимаю, — сказал мистер Бейнес.
«Другой системой эталонов, которая бы могла ему помочь, — подумал он, — была бы доктрина изначального, первородного греха. Интересно, слышал ли он о ней? Мы все обречены на то, чтобы совершать акты жестокости, насилия и даже злодейства. Это наша судьба, уготованная нам издревле. Наша кара. Чтобы спасти одну жизнь, мистер Тагоми был вынужден отнять две. Логический, уравновешенный разум не может постичь смысла в этом. Добряк вроде мистера Тагоми может сойти с ума от соприкосновения с такой реальностью. Тем не менее критическая, решающая точка находится не в настоящем и даже не в момент моей смерти или смерти этих двух эсэсовцев. Она находится — гипотетически — в будущем. То, что случилось здесь, оправданно или неоправданно с точки зрения того, что случится позже. Сможем ли мы спасти жизнь миллионов, по сути, всю Японию? Но человек, который орудует стебельками растений, не в силах подумать об этом в данный момент. Настоящее, окружающая его действительность захлестнула его, из его разума не выходят мертвый и умирающий немцы на полу его кабинета. Генерал Тадеки прав: только время может вернуть к реальности мистера Тагоми. Если же этого не случится, то он, вероятно, отступит в тень душевной болезни, отвратит навсегда свой взор от окружающей жизни, ошеломленный охватившей его безнадежностью. Фактически мы не так уж и отличаемся друг от друга. Мы сталкиваемся с одними и теми же трудностями. И поэтому, к несчастью, мы не можем оказать помощь мистеру Тагоми. Нам остается только ждать, надеясь, что в конце концов он найдет силы и сам воспрянет духом и не поддастся».
Глава 13
Магазины Денвера оказались современными и шикарными. Одежда, как показалось Юлиане, была потрясающе дорогой, но Джо, казалось, не обращал на это внимания. Он просто платил за все, что она отбирала, и они спешили в следующий магазин.
Ее главное приобретение — после многих примерок и длительного размышления — было куплено к концу дня: светло-голубое платье итальянского производства с короткими рукавами-буфами и чрезвычайно низким декольте.
Она увидела его на манекене в модном европейском магазине. Считалось, что это лучшая модель сезона, и обошлось Джо почти в двести долларов.
Теперь к нему ей были необходимы три пары туфель, чуть побольше нейлоновых чулок, несколько шляп и новая черная кожаная сумка ручной работы. Кроме того, выяснилось, что декольте итальянского платья требует нового бюстгальтера, который прикрывал бы только нижнюю половину груди. Оглядев себя с головы до ног в зеркале, она почувствовала себя полуголой, выставленной напоказ в витрине магазина, и поняла, что этот полубюстгальтер прочно сидит на положенном ему месте, несмотря на отсутствие шлеек.