Бегущий по лезвию бритвы (сборник)(др.перевод)
Шрифт:
— Когда я был помоложе, я любил хорошо приодеться и погулять.
— А как же ты узнал, что в отеле есть гладильная служба? Я этого не знала. А ты в самом деле постригся и покрасился? Я вдруг подумала, что твои волосы всегда были светлыми и что ты носил парик. Разве не так?
Он снова пожал плечами.
— Ты, должно быть, эсэсовец, — продолжала она, — выдающий себя за шофера-итальянца и никогда не дравшийся в Северной Африке, да? Тебе нужно было сюда приехать, чтобы убить Абеденсена, разве не так? Я уверена, что именно так, хотя и признаюсь, что я ужасно
Она почувствовала себя выжатой и опустошенной.
Подождав, Джо сказал:
— В Северной Африке я действительно сражался. Ну, не в артиллерийской части под командой Парди, конечно. В дивизии «Бранденбург».
Затем он добавил:
— Я был немецким разведчиком, проникал в английские штабы. Не вижу тут ничего необычного: в любом случае у нас было дел по горло. И я был под Каиром. Там я заслужил медаль и повышение по службе. Чин капрала.
— Та авторучка — какое-то оружие?
Он не ответил.
— Бомба, — неожиданно поняла она, произнося это слово вслух. — Что-то вроде бомбы-ловушки, которая настраивается так, что взрывается, когда кто-нибудь до нее дотрагивается.
— Нет, то, что ты видела, двухваттный приемо-передатчик, чтобы я мог поддерживать связь. На тот случай, если произойдут изменения в первоначальном плане в связи с нынешней политической ситуацией в Берлине.
— Ты свяжешься с ними в последний момент, перед тем, как это сделать? Для уверенности?
Он кивнул.
— Ты не итальянец, ты немец.
— Швейцарец.
— Мой муж еврей.
— Мне безразлично, кто твой муж. Все, чего я хочу от тебя, — это, чтобы ты надела платье и привела себя в порядок, чтобы мы могли пообедать. Сделай что-нибудь с волосами, мне бы хотелось, чтобы ты сходила в парикмахерскую. Может, салон при отеле еще открыт. Ты могла бы сделать прическу, пока я жду сорочки и принимаю душ.
— Каким же образом ты собираешься его убить?
— Пожалуйста, надень новое платье, Юлиана. Я позвоню вниз и спрошу насчет парикмахерской.
Он направился к телефону.
— Зачем я тебе нужна?
Набирая номер, Джо сказал:
— У нас заведено дело на Абеденсена, и похоже, что его влечет к определенному типу смуглых, чувственных девушек, особенно к девушкам ближневосточного или средиземноморского типа.
Пока он разговаривал с кем-то из персонала отеля, Юлиана подошла к кровати и легла, закрыв глаза и прикрыв лицо руками.
— У них есть-таки парикмахерская, — сказал Джо, положив трубку. — Она может заняться тобой прямо сейчас. Спустись в салон. Он на втором этаже. — Он что-то сунул ей в руку. Открыв глаза, она увидела банкноты Рейхсбанка.
— Чтобы расплатиться.
— Оставь меня в покое. Дай мне полежать здесь, пожалуйста.
Он бросил на нее взгляд, полный любопытства и огорчения.
— Сиэтл был бы похож на Сан-Франциско, — сказала она, — если бы в Сан-Франциско не произошел большой пожар. Настоящие деревянные дома и немного кирпичных, такие же, как и там, холмы. Японцы селились в нем еще задолго до войны. У них там был целый деловой квартал, дома, магазины, и все это
Наклонившись над нею, Джо взял ее за руки и посадил, поддерживая в таком положении.
— В чем дело? Ты ведешь себя как больная.
Он пытливо заглянул ей в лицо.
— Я умираю, — сказала она.
— Это приступ неуверенности. Она тебя все время преследует. Сейчас найдем аптечку и дадим тебе успокоительного. Как насчет фенобарбитала? Да ты еще и голодная с утра. Все будет в порядке. Когда мы доберемся до Абеденсена, тебе ничего не придется делать, только стой рядом со мной. Говорить буду я. Только улыбайся, и все. Если почувствуешь, что он хочет уйти, заговори с ним, тогда он останется. Как только он тебя разглядит, я уверен, он нас впустит, особенно если увидит это декольте на итальянском платье. Будь я на его месте, непременно впустил бы тебя.
— Позволь мне пройти в ванную, — взмолилась Юлиана. — Меня мутит. Пожалуйста.
Она стала вырываться из его рук.
— Мне очень нехорошо, пусти меня.
Джо отпустил ее, и она бросилась в ванную, закрыв за собой дверь.
«Я могу это сделать», — подумала она.
Она щелкнула выключателем, свет ослепил ее. «Я могу это найти». В аптечке, любезно предоставленной гостиницей, лежала пачка лезвий для безопасной бритвы, мыло, зубная паста. Она открыла начатую пачку: да, только одна сторона острая. Она развернула новое, покрытое смазкой, иссиня-черное лезвие.
Из душа текла вода. Она вошла под струю — Боже! — прямо в одежде. Все испорчено.
Платье прилипло к телу. Волосы распрямились.
Ужаснувшись, она споткнулась, едва не упала, пытаясь на ощупь выйти из-под душа. Вода мелкими струйками текла по ее чулкам.
Юлиана начала плакать.
Войдя в ванную, Джо обнаружил ее возле умывальника. Она сняла с себя промокший костюм и стояла обнаженная, одной рукой держась за раковину, склонившись над ней, как бы желая набраться сил.
— О, Господи Иисусе! — воскликнула она, сообразив, что он здесь. — Не знаю даже, что делать. Костюм испорчен, это же шерсть.
Она повела рукой. Джо взглянул по направлению жеста и увидел промокшую одежду.
Очень спокойно, однако лицо его было перекошено, он сказал:
— Что ж, тебе все равно не пришлось бы это надевать.
Белым мохнатым гостиничным полотенцем он вытер ее и повел из ванной назад в комнату.
— Надень на себя белье, надень что-нибудь. Я велю парикмахерше подняться прямо сюда. Она обязана, как говорится в проспекте отеля.
Он снова подошел к телефону и набрал номер.
— Какие пилюли ты мне предлагал? — спросила она, когда он закончил.