Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
Эта мысль совершенно не понравилась Арни — лучше бы она никогда не приходила ему в голову.
Он вышел из-за стола, подошел к окну и взглянул вниз на улицы Льюистауна. По ним сновали люди — и с какой скоростью! Машины мелькали туда и обратно, двигаясь неприятными рывками, словно вот-вот должны были столкнуться друг с другом. Здания, как бильярдные шары, твердые и таящие угрозу, топорщились острыми углами. Но как он ни пытался определить, что изменилось в этом мире — а в нем явно что-то изменилось,— понять ему не удавалось. Эту привычную картину он видел изо
Все двигалось слишком быстро!.. Нет, не так все просто. Все излучало враждебность: предметы не просто сталкивались, они умышленно ударяли друг друга.
А потом Арни заметил нечто такое, от чего у него перехватило дыхание. Снующие по улице люди были лишены лиц — так, какие-то фрагменты или остатки... словно им не удалось сформироваться до конца.
«Ну нет, так дело не пойдет,— возмутился Арни, чувствуя, как в него вползает страх.— Что происходит? Что они мне подпихнули?»
Потрясенный, он вернулся к столу и снова сел, вцепившись в чашку с кофе,— надо было вернуться к обычной утренней жизни, надо было забыть об увиденном.
Кофе имел кисловато-горький незнакомый вкус, и после первого же глотка пришлось отставить чашку. «Наверное, мальчику все время кажется, что его пытаются отравить,— подумал Арни.— Неужели из-за его навязчивых галлюцинаций я должен ощущать, что питаюсь помоями? Господи, как ужасно!»
«Лучше всего покончить с делами как можно скорее и вернуться в настоящее»,— решил он.
Арни открыл нижний ящик стола, достал из него маленький диктофон на батарейках и нажал кнопку записи.
— Скотт, сообщаю тебе чрезвычайно важные сведения. Необходимо срочно купить землю в горах Франклина Рузвельта, особенно в каньоне Генри Уоллеса, так как ООН намерена возвести там огромный жилой район. Переведи все фонды союза, естественно от моего имени, и убедись в оформлении купчей, потому что через две недели...
Он умолк, так как лента в диктофоне со скрипом остановилась. Арни поковырялся в механизме — пленка медленно двинулась и снова замерла.
«Я считал, что все отрегулировано,— раздраженно подумал Арии.— Разве Джек Болен не починил его?» Но тут же вспомнил, что все происходит до вызова Болена; конечно же, магнитофон еще не починен.
«Придется диктовать этому странному созданию,— понял Арни и протянул руку к кнопке на столе, но тут же ее отдернул,— Как, позволить ей вернуться?» Однако выбора не было, и он нажал кнопку.
Дверь тут же открылась, и в комнату вошла секретарша.
— Я знала, что понадоблюсь тебе, Арни.— Она торопливо направилась к нему.
— Послушай,— начальственным тоном произнес он,— не подходи ко мне слишком близко, я не переношу, когда люди подходят ко мне слишком близко.
Арни еще не кончил говорить, а уже понял, что его преследует классическая фобия шизофреника — боязнь, что окружающие слишком приблизятся к нему и оккупируют его пространство. «Боязнь близости» — так это называлось, ее вызывало постоянное ощущение всеобщей враждебности, свойственное шизофреникам. «Вот что это такое»,— подумал Арни. И все равно близость девушки представлялась
— Как скажешь, Арни,— хищно проговорила она и снова начала подползать к нему, пока их тела опять не соприкоснулись. Он слышал звук ее дыхания, ощущал запах несвежего тела... и ему показалось, что он задыхается, что ему не хватает воздуха.
— Диктую,— сказал Арни, отходя в сторону.— Скотту Темплу, зашифровать, чтобы никто не смог прочитать.
«Никто»,— отметил он про себя. Но он всегда боялся конкурентов, так что нечего валить на мальчика.
— Чрезвычайно важное дело. Действуй безотлагательно; речь идет о настоящем золотом дне. ООН готовится приобрести крупный участок в горах Франклина Рузвельта...
Он диктовал дальше, чувствуя, как с каждым моментом его все сильнее охватывает страх. «А что, если она там пишет одни гадл-гадл? Надо проверить. Надо подойти и заглянуть». Но одна мысль о том, что к ней надо приблизиться, повергла его в ужас.
— Послушайте, мисс,— оборвал он себя,— Дайте-ка мне ваш блокнот, я хочу взглянуть, что вы там пишете.
— Арни, ты ничего не разберешь,—ответила секретарша ленивым низким голосом.
— П-почему? — в ужасе спросил он.
— Это же стенография.—Она холодно улыбнулась, и он почти физически ощутил ее неприязнь.
— Хорошо,—согласился он, уступая.
Закончив диктовку, Арни распорядился зашифровать текст и тут же отослать Скотту.
— А что потом? — спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сам знаешь, Арни.— Это было сказано таким тоном, что он даже содрогнулся от чисто физического отвращения.
— Потом ничего. Ступай и больше не возвращайся,— Проводив ее до порога, Арни захлопнул за ней дверь.
«Надо было самому связаться со Скоттом, ей нельзя доверять». Он уселся за стол и набрал номер телефона.
Длинные гудки следовали один за другим, но никто не снимал трубку. «В чем дело? — недоумевал Арни,— Неужели он предал меня? Переметнулся? Работает на других? И ему я не могу доверять, я никому не могу доверять...»
— Алло, говорит Скотт Темпл,— внезапно раздался голос, и Арни понял, что прошло всего лишь несколько секунд — все эти мысли о предательстве и крахе успели посетить его за считанные мгновения.
— Это Арни.
— Привет, Арни. В чем дело? По твоему голосу слышу, что ты что-то затеваешь. Давай рассказывай.
«У меня изменилось чувство времени,— понял Арни.— Мне казалось, что телефон звонил полчаса, а не прошло и пяти секунд».
— Арни, говори! Арни, ты здесь?! — кричал Скотт.
«Симптом шизофрении — коренное нарушение восприятия времени. Я страдаю от него, потому что от него страдает этот ребенок».
— Господи Иисусе! — воскликнул взбешенный Скотт.
— Послушай, Скотт.— Арни с трудом прорвался сквозь цепь своих размышлений.— У меня есть тайные сведения: надо действовать прямо сейчас, понимаешь? — И он подробно пересказал о намерениях ООН в горах Франклина Рузвельта.— Нужно как можно быстрее купить там все, что продается. Ты согласен?