Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
— В половине случаев,— добавил Тод Моррис,— именно это и происходит.
Один за другим они заглатывали свои дозы. Барни в этом деле заметно отставал от остальных — челюсти двигались крайне вяло. Ни с того ни с сего он вдруг вскочил со своего места и, подбежав к раковине, сплюнул. «А пошли они все к черту!» — подумал он и выплюнул непрожеванную пластинку.
Этого никто не заметил. Все обитатели Чумного Барака уже находились в состоянии глубокой комы. Барни остался в полном одиночестве. В течение сорока минут нора должна принадлежать только ему.
Он принялся бесцельно бродить по комнатам.
«Я не могу сделать этого. Я не хочу глотать эту дрянь! Сейчас, во всяком
И тут в дверь позвонили.
Кто-то стоял у входа, кто-то хотел попасть в отсек. Решить, пускать или не пускать неведомого гостя вовнутрь, мог только Барни. Он поспешил наверх, надеясь, что это не сотрудники Отдела по борьбе с наркотиками. Те вмиг обнаружили бы его новых товарищей — застали бы их, как говорится, на месте преступления. Впрочем, тогда ему тоже несдобровать...
У входа стояла молодая женщина с фонарем в руке. Она была одета в мешковатый утепленный комбинезон, явно затруднявший движения.
— Здравствуйте, мистер Майерсон,— сказала она.— Вы меня помните? Я пришла к вам потому, что мне очень одиноко! Вы меня не пустите к себе? — Это была Энн Готорн.— Если я чем-то помешала вам, вы так и скажите. Тогда я зайду в другой раз — хорошо? — Голосок ее дрожал.
— Я смотрю, Марс вас потряс! — улыбнулся Барни.
— Я знаю, что это грех,— пробормотала Энн,— но я с первой же минуты прямо-таки возненавидела его! Я знаю, что лишения надо терпеть, и, поверьте, я пытаюсь смирять себя. Но у меня ничегошеньки не выходит! — Она подняла фонарь над головой,— Посмотрите вокруг! Вы видите?! Теперь у меня осталось одно-единственное желание — поскорее вернуться на Землю! Теперь я уже никого не хочу обращать в истинную веру. Я вижу, что здешним людям все это просто не нужно! Я хочу побыстрее улететь отсюда! Понимаете, мистер Майерсон, улететь! — С минуту помолчав, она печально добавила: — Понимаю всю нелепость мечты... Поэтому-то и пришла к вам.
Барни взял ее за руку и повел вниз, в ту комнату, которая с этого дня стала его новым домом.
— А где ваши соседи?
— Вышли.
— Наружу? — изумилась Энн, но в тот же миг Барни открыл дверь в кают-компанию, и девушка все поняла.
— Вон вы что имеете в виду! А почему же вы не отправились вместе со всеми? — Она закрыла дверь и наморщила свой лобик.— Вы меня просто поражаете. Я бы сделала это с радостью. Мне просто необходимо, иначе я сойду с ума! А вы вон каким непробиваемым оказались. Вам все нипочем!
— Думаю, на то существуют вполне определенные причины. Мое присутствие здесь куда более осмысленно.
— Ну да! В чем-чем, а уж в этом-то вы точно не правы! — Энн сняла неудобный комбинезон и, присев на диван, стала наблюдать, как Барни варит кофе.— Кстати говоря, в моей норе — а это всего в полумиле отсюда — весь народ отправился туда же, куда и ваши соседи. Скажите мне, мистер Майерсон, стали бы вы искать меня или нет?
— Разумеется, стал бы! — Он нашел в буфете безобразные пластиковые чашки и блюдца, поставил их на складной столик и придвинул складные стулья.— Вероятно,— задумчиво произнес он,— на Марсе Бога нет. Вместе с Террой мы оставили...
— Чушь! — воскликнула Энн, вскочив на ноги.
— Успокойтесь, мисс Готорн. Просто мне вдруг захотелось немного позлить вас. И только. Кстати, что вы сами думаете по этому поводу?
— Он всюду, ибо Он вездесущ! Он существует даже здесь! — Она обвела взглядом груду чемоданов и коробок.— Я смотрю, вы взяли с собой только самое необходимое... Что до меня, то мой багаж все еще в пути. Я отправила его тихой скоростью — на грузовике.
Энн увидела на полу стопку книг и принялась с интересом изучать
— О подражании Христу,— пробормотала она изумленно,— Оказывается, вы, ко всему прочему, еще и Фому Кемпийского читаете! Я очень за вас рада — это великая книга!
— Я ее купил,— смущенно заметил Барни.— Но так ни разу еще и не открывал...
— А вы попробуйте!
Она открыла книгу наугад и прочла вслух: «Знай, и малое велико, ибо даровано Им; то же, что люди привыкли почитать презренным, знак особой Его благодати».
— Прямо о нас, верно? Эта жалкая жизнь в норах. Господи, почему все так? Почему через какое-то время мы не можем вернуться назад?
Барни покачал головой.
— Колония по определению должна быть чем-то постоянным. Вспомните об острове Роанок [27] . Помните?
— Да, я понимаю, о чем вы,— кивнула Энн Готорн.— И все же я предпочла бы, чтобы Марс был большим Роаноком, все население которого разошлось по домам.
— Только для того, чтобы изжариться на медленном огне.
— Разве мы не можем проэволюционировать, как это делают богатые люди? Можно охватить Э-терапией всех — от мала до велика! — Она решительно отложила книгу Фомы Кемпийского в сторону.— Честно говоря, мне совсем не хотелось бы покрываться хитиновым панцирем! По мне, так уж лучше умереть! Скажите, мистер Майерсон, есть ли из этой ситуации хоть какой-то выход? Вы, наверное, знаете, что в соответствии с учением неохристиан все мы являемся путниками в чужой, чуждой нам земле! Теперь мы видим это и воочию: Земля изменилась настолько, что назвать ее своей ни у кого язык не поворачивается. Об этом я вообще молчу. Марс нашим никогда не будет! Что из этого следует, спросите вы? А вот что! Мы утратили свой мир! У нас больше нет дома!
27
Роанок — островок у берегов Северной Каролины; первые поселения основаны в 1585 году, первая английская колония в Северной Америке; к 1591 году островок совершенно опустел. (Прим. пер.)
— Н-да... Но ведь помимо прочего существуют и наркотики, так сказать, трансляторы. Я говорю о Кэн-Ди и Чу-Зи.
— У вас они есть?
— Нет.
Она вздохнула.
— Делать нечего. Придется возвращаться к Фоме Кемпий-скому.
Книгу, однако, Энн так и не взяла. Девушка стояла, погрузившись в тягостные раздумья.
— Мистер Майерсон, а хотите, я вам скажу, что будет дальше? Или лучше так: Барни. Я не обращу в христианство ни единого человека. Обращать буду совсем не я — обращать будут меня. Главным для меня станут все эти Чу-Зи и Кэн-Ди и вообще все то, что позволяет как-то уйти от реальности. Например, секс. Марсианские колонисты настолько неразборчивы в связях, что спят со всеми подряд. Вы представляете? Со временем я стану такой же. Да что там стану! Я готова к этому уже и сейчас! Единственное, что мне мешает,— брезгливость. Меня от всего прямо тошнит! Барни, скажите честно — вы видели, что представляет собой эта планета?
— Да.
Его здешние пейзажи ничуть не удручали. В свое время он пересмотрел массу учебных фильмов об освоении Аляски и Антарктиды, из которых, помимо прочего, вынес и зримый образ фронтира. Чертополох, кучи мусора, ржавеющая техника. Здесь то же самое — фронтир, ни дать ни взять.
Энн Готорн оглянулась на дверь и тихо сказала:
— Я хотела поговорить с вами о ваших соседях и об их комплекте. Что будет, если мы похитим у них фигурку Крошки Пэт и разобьем ее на мелкие кусочки?