Белая королева
Шрифт:
— Думай, что говоришь!
— Тач, это самый разумный выход. Я не знаю мотивов твоего Саторина, но о себе могу сказать, что стремлюсь стать повелителем бессмертных лишь для того, чтобы обеспечить всем порядок и безопасность. Я полагаю, что мой опыт организации клана вполне может пригодиться на новом поприще. Я пошёл на выборы с открытым лицом и не хочу, чтобы мир рухнул в новую войну.
Как я его понимал, сочувствовал каждому слову, горел желанием помочь, но я ведь в минуту слабости обещал поддержку Саторину, обязался защищать от бед вампира из своего гнезда, а это очень серьёзно
— Дев, если Цветок одна из наших дам, не накличем ли мы на свою голову бедствие вместо спасения? А то ты не знаешь этих девушек? Конечно, мы старались держаться от них подальше, но что-то ни одна из них не слывёт особой мудрой и склонной жертвовать личными интересами ради общественных.
— Вот я и в сомнениях. Хорошо, что ты зашёл Тач, а то у меня уже мозг кипел от невозможности с кем-то поделиться.
— Теперь и у меня под черепом жарко. Спасибо тебе, любезный друг! Как же хорошо и спокойно было, пока Фенир мирно спал на троне. Почему спрашивается, его понесло в отставку?
— Не потому ли, что тоже получил в объятия элегантно упакованную смерть? Лучше наслаждаться покоем вдали от мирской суеты, чем кормить самых глупых рыб на дне залива. Тач, навести его. Мне неудобно, а вы с ним хорошо знакомы ещё с давних времён.
— Ладно.
— Может быть, он что-то знает. Не хочется мне, чтобы над всеми оказалась та из блондинок, что не погнушалась желать нам троим смерти.
— Лорелея крашеная! — вырвалось у меня раньше, чем сообразил, что лучше бы промолчать.
Впервые за время нашего разговора у Девенпорта широко раскрылись глаза. Мгновение он смотрел, не понимая, а потом сообразил и неопределённо махнул рукой в области своего интимного места.
— То есть там она не белокурая? Ты с ней спал?
— Ну, может быть и случилось раз другой, не помню уже. Мы же не сплетники, чтобы это обсуждать.
Ага, как же! Вампиры ужасны, потому я и стараюсь с ними не общаться.
— А это мысль! — заявил Девенпорт скорчив ехидную мину на своей пиратской физиономии. — Если ты переспишь со всеми, мы точно будем знать, кто из них кто, опять же, заранее вотрёшься в доверие.
— Пошёл ты! Я делю ложе с Саториным.
— Не знаю, как вы людям ухитряетесь втюхать эту байку, но мне-то её не рассказывай. Наш ты человек и был бы полезен для общего дела.
— Сам иди на приступ. Ты вон какой демонический красавец, барышни растают.
Он вздохнул, как мне показалось виновато, и пришла моя пора сообразить очевидное:
— Ты пытался? Не вышло?
— Ну да. Верея, словно, колебалась, не скажу, что мои ухаживания были ей неприятны, а Арлена вообще смотрела как будто любуется моим аутодафе. И знаешь что, — он наклонился вперёд, словно намеревался сообщить особо доверительную информацию, — есть у меня в клане старые вампиры, которые помнят те времена, и говорят они, что никогда в личные
— Да какая разница, кто что ест?
— В том и дело, что выходили эти барышни без следов на шее. Один из моих вообще говорит, что женщина к Королеве всегда ходила одна и та же, переодевалась только, меняла вид, но запах-то оставался!
Девенпорт удовлетворённо откинулся на спинку дивана, а у меня в голове не было ни одной мысли. В смысле толковой, потому что обычные-то мелькали.
— Ты полагаешь, что это была однополая связь?
— Тач, у нас мало информации, любую следует брать в расчёт!
Я ощутил почти неодолимую потребность заползти на мягкое с ногами, свернуться клубочком, закрыть глаза и забыть обо всё на свете. Как же отчаянно не хотелось обратно в неуютный реальный мир. Знал, отлежаться не выйдет, потому что вновь я влез в политику с головой, а ведь имел печальный опыт, мог остеречься! Что спрашивать с людей, если вампиры, имея вечность под боком продолжают повторять не раз и не два испробованные глупости?
— Ну если ты хочешь проверить, не лесбиянка ли одна из наших красоток, тебе и карты в руки. У тебя полно подчинённых, а я на побегушках у гения, и возможности мои скромны.
— Сделаю, не вопрос. С нами грязно поступили, и мы ответим жёстко!
— А я зайду с другой стороны. Человечек, которого я чуть не выпил, шепнул по доброте душевной пару имён, людишки им названные, всё из верхних, попасть в их компанию труда не составит. Я озаботился достать приглашение на вечеринку, где они предположительно будут. Прямо сейчас и поеду.
— Давай!
Я уже хотел подняться и уйти, но собеседник замялся, словно вывалил на меня ещё не все неприятности и действительно, вскоре произнёс, предварительно вздохнув для порядка:
— Тач, с тобой я хочу играть честно. Не намерен что-то делить, пока не встанет перед нами такая задача.
— Согласен! Заключим союз до выяснения обстоятельств.
Мы одновременно встали и церемонно друг другу поклонились, руки пожимать у вампиров не принято.
Я знакомой дорогой потопал к выходу. Охранник уже регенерировал, торчал где положено.
— Ещё что-нибудь показать? — спросил я, светло улыбаясь.
Он не ответил, но зыркнул злобно и тем определил свою дальнейшую судьбу. Не поумнел и осторожности не набрался, а значит… Я тем же приёмом вернул его в уже испробованное положение, хотел произнести нечто назидательное над телом, но не придумал подходящей сентенции и лишь вновь опустил локоть на прогнувшийся позвоночник. Хрустнуло. Оставив вопли за спиной, я поехал к Саторину.
Можно было и сразу на бал, но следовало опять сменить одежду (с ума сведут эти условности) и убедиться, что мой нервный гений не мечется по дому в поисках верёвки и мыла.
Обычно Саторин в эти часы потел у себя в мастерской, но сегодня лежал с книгой на угловом диване. В меня что ли играл? Гораздо приятнее, чем в любителя плетей и кандалов.
Я тенью пересёк комнату и плюхнулся рядом.
— Как ты?
Взгляд сочился тоской, но в целом патрон выглядел неплохо. Я решил почаще возвращаться, делясь неисчерпаемой бодростью.