Белая ворона
Шрифт:
Вокруг — оглушительная тишина. Вайленд бывал в этих местах в походах с ребятами из «Гитлерюгенда». Они разводили костры, пели песни, боролись, стреляли из луков, ловили ящериц, отрезали им хвосты и бросали в огонь.
У Вайленда во фляжке была вода, но ему не хотелось делиться с арабом. «Где он там?» Вайленд обернулся и увидел, что Саламе лежит на спине, закрыв лицо рукой. Вайленд сделал небольшой глоток и прополоскал горло. Саламе приподнялся и уговорил майора надеть прямо на офицерскую форму припасенную крестьянскую рубаху и на голову — куфию.
х
В Иерусалиме майор Маккензи срочно вызвал к себе капитана Брэдшоу.
— Соскучились по работе, Брэдшоу? — спросил майор. — Есть работа. Пришло донесение от нашего агента-араба о появлении в районе Иерихона двух подозрительных людей. А нас уже предупреждали о скорой выброске немецких диверсантов. Об одном из подозрительных наш агент сообщил, что он — не араб и не еврей. Полиция и армия уже подняты на ноги. Вы будете командовать поисковой группой… Вам в помощь придана рота солдат и взвод полиции. Ваша задача — найти этих двух подозрительных. Они могут быть вооружены.
— Брать живыми, сэр? — спросил Брэдшоу.
— Обязательно.
— Слушаюсь, сэр, — козырнул Брэдшоу.
Майор облизнул губы. За поимку немецких диверсантов он получит еще один орден. А то и перевод с повышением. Хоть к черту на рога, лишь бы из этой проклятой Палестины.
Собаки быстро взяли след. Громко лая, они рванулись к небольшой роще и помчались вперед, приминая траву. Брэдшоу бежал вместе со своими солдатами, как когда-то по футбольному полю, и постепенно проходила одышка, а ноги мягко пружинили.
Очень скоро его поисковая группа нашла два водонепроницаемых мешка с хорошо упакованным оружием и продовольствием. Брэдшоу по рации доложил о находке в штаб, а оттуда сообщили, что арабские дети нашли закопанный парашют.
х х х
Вайленд и Саламе пошли на поиски связного муфтия по имени Нафиз Бек. По дороге Саламе рассказал Вайленду, что семья Бека известна своей ненавистью к евреям и участвовала в арабском восстании.
— Бек своими руками отрезал еврею голову и бросил в монастырский колодец в Вади-Кельт, — сказал Саламе.
В доме Бека дорогих гостей приняли с большим почетом, Бек рассказал, что англичане уже знают о высадке парашютистов и усиленно ищут их. Он велел сыну спрятать гостей в одной из горных пещер. На следующий день сын Бека привел в пещеру Франка и эль-Латифа, и сказал, что живущие по соседству арабы нашли какое-то снаряжение. Вайленд тихо выругался: на шести парашютах он сбросил оружие, боеприпасы, рацию, медикаменты и… черт подери, две тысячи золотых монет и большую сумму в английской валюте… да еще рация. Без нее спецгруппа была отрезана от Германии. К вечеру пришел сын Бека.
— Надо уходить, — сказал он, — англичане совсем близко.
За ночь спецгруппа сменила три пещеры, пока не нашла подходящую, и в ней заночевала.
Их разбудил лай собак. У входа в пещеру стояли вооруженные солдаты и полицейские с ружьями навскидку.
Франк, эль-Латиф и Саламе молча подняли руки. Вайленд, увидев английского офицера, сбросил арабскую рубаху, обратился к нему по-английски и представился:
— Майор
Наутро начались допросы. Англичан больше всего интересовало, для чего предназначались металлические тюбики с белым порошком, найденные в рюкзаке Вайленда.
— Для того чтобы сбить собак со следа.
Но экспертиза показала, что это — мышьяк.
Дежурный сержант занес в протокол допроса майора Вайленда его показания о целях операции «Атлас»: «Причинить максимально возможный ущерб врагам Германии — евреям, англичанам, американцам и их союзникам; распространять среди арабского населения прогерманскую пропаганду».
На допросе Вайленд, упирая на тот факт, что его с Франком взяли в плен в военной форме, настоял на соблюдении Женевской конвенции в отношении военнопленных и добился желаемых результатов. В засекреченном письме, направленном из Министерства иностранных дел главе английской разведслужбы, говорилось:
«Мы не видим возможности предать арестованных немцев суду по статье „Шпионаж“, поскольку они были в военной форме, а это значит, что их следует считать военнопленными». И немцев отправили в лагерь для военнопленных, а арабов — в тюрьму.
Две тысячи золотых монет и большая сумма в английской валюте почему-то так и не нашлись.
26
Муфтий уехал на балканский фронт. В Боснии-Герцоговине и в Албании он руководил мобилизацией тысяч мусульман в ряды Ваффен-СС и сформировал целую мусульманскую дивизию, принимавшую активное участие в уничтожении партизан-сербов, евреев и цыган. Немцы хотели назвать эту дивизию «Свободная Аравия», но муфтию больше нравилось «Армия освобождения Палестины». В газетах появились фотографии: муфтий с вытянутой вперед рукой в нацистском салюте перед солдатской шеренгой и подпись: «Великий иерусалимский муфтий с боснийскими добровольцами Ваффен-СС»; муфтий, наклонившись, рассматривает автомат и подпись: «Арабы будут убивать евреев немецким оружием».
С Балкан муфтий поехал в Польшу. Пока он был в отъезде, Домет, можно сказать, был в отпуске. Муфтий оставил ему всего два текста, и Домет быстро с ними разделался. Первый текст — радиообращение муфтия — нужно было обработать. Начиналось оно так: «Во имя Аллаха я призываю мусульман всего мира к священной войне против англичан и евреев!» Второй текст — письмо в три адреса: в Министерство иностранных дел, в Главное управление СС и в Министерство внутренних дел — нужно было перевести на немецкий. В этом письме муфтий протестовал против того, что Италия, Венгрия, Румыния и Болгария, будучи союзниками Германии, позволяют своим евреям эмигрировать в Палестину вместо того, чтобы высылать их в Польшу.
Домет не понял, почему евреев надо высылать именно в Польшу, но потом вспомнил, как Вельбах ему сказал, что фильм «Вечный жид» снимался в Варшавском гетто. Наверно, там всех евреев и содержат. Но тот же Вельбах сказал, что гетто занимает один квартал, как же в него можно поместить всех евреев? Ну, ладно, чем думать о евреях, лучше сходить в бар.
Домет вошел в ближайший бар — и надо же! Вельбах! Уже подвыпивший.
— Эй, Домет, старина, как дела? — обрадовался тот.
— Спасибо, хорошо.