Белая ворона
Шрифт:
— Великий муфтий безмерно великодушен ко мне.
— Ну, ну, не скромничайте. Мне принесли личные дела арабских сотрудников Министерства пропаганды, о вас там самые лестные отзывы. Я этому особенно рад, потому что для моей работы нужны опытные люди. А с вами мы давно знакомы. Вы будете помогать мне писать речи для радио, а кроме того, будете моим переводчиком на важных встречах.
— Доверие Великого муфтия — самая большая награда для меня, — сказал Домет. — Буду счастлив выполнять любые
Муфтию понравилась почтительность Домета. «Конечно, он — христианин, а не мусульманин, но работает на нас. Джордж Антониус и его красавица Кэти тоже христиане, но на них можно положиться».
Домет смотрел муфтию в глаза, помня, что муфтий не доверяет людям, которые смотрят в сторону.
— Жду вас завтра в девять, Домет.
Без пяти минут девять Домет стоял у виллы муфтия. Тот вышел ровно в девять, и они сели в черный «Оппель», который привез их на Курфюрстштрассе, 116, где располагался еврейский отдел Главного управления имперской безопасности. Адольф Эйхман вышел на улицу встретить высокого гостя.
— Я рад приветствовать Великого муфтия.
Домет не верил своим глазам. Герр Эйхман! Кармель! Чемоданы!
Эйхман посмотрел на переводчика и еле заметно приподнял брови.
— А с вами мы, кажется, встречались?
— Так точно, герр обер-штурмбанфюрер. В Хайфе на Кармеле.
— Да, да, конечно. Недавно у вас были небольшие неприятности по нашему ведомству.
Домет не успел ответить, потому что муфтий его спросил:
— Вы что-то сказали о Хайфе?
— Да. В Хайфе мы встречались с обер-штурмбанфюрером.
— Что вы говорите?! Герр Эйхман был в Палестине?
— Если Великий муфтий не возражает, — сказал Эйхман, — мы продолжим беседу в моем кабинете.
Домет перевел, и они поднялись в кабинет Эйхмана.
— Спросите, почему господин Эйхман не нанес мне визит, когда был в Палестине, — с легкой укоризной сказал муфтий.
— Великий муфтий может не сомневаться, что такой визит входил в наши планы, — ответил Эйхман, — но англичане выслали нас через несколько часов после того, как мы высадились в Хайфе. Мы успели только подняться на Кармель.
— Что еще входило в планы господина Эйхмана? — спросил муфтий.
— Я хотел понаблюдать за евреями, как бы это сказать, в обыденной жизни, чтобы лучше понять их психологию, почувствовать, насколько они способны оказывать сопротивление. Скажите, пожалуйста, Великому муфтию, что я хочу ему кое-что показать, а вам, герр… э-э-э…
— Азиз Домет.
— Вам, герр Домет, придется подождать в приемной, а мы вызовем нашего сотрудника.
— Но мой переводчик — проверенный сотрудник Министерства пропаганды, — сказал муфтий, узнав, что хочет герр Эйхман. — Я ему полностью доверяю.
—
Домет остался сидеть в приемной. Через несколько минут явился вызванный сотрудник, и Эйхман открыл своим ключом незаметную дверь в смежную комнату, а когда они вошли туда, запер ее изнутри.
— Чтобы нам не помешали, — объяснил он.
В комнате не было ничего особенного. Она вообще была пустой. Только на стенах висели карты, схемы, диаграммы.
Эйхман подвел муфтия к большой карте мира.
— Вот в этих кружках с цифрами обозначена численность евреев в каждой стране.
Муфтий показал рукой на Палестину:
— Сколько там сейчас евреев?
— Почти полмиллиона.
— Полмиллиона? — ужаснулся муфтий. — Это недопустимо. Надо уничтожить их всех до одного.
— Мы как раз и рассматриваем «окончательное решение еврейского вопроса», — сказал Эйхман.
Узнав смысл слов Эйхмана, муфтий в восторге развел руками.
— Мы все должны брать пример с великой Германии, — сказал он.
Домет провел в приемной минут двадцать, прежде чем муфтий и Эйхман вышли из комнаты. Эйхман сказал, что польщен вниманием Великого муфтия, и, чтобы как-то сгладить неловкое положение, в которое он поставил Домета, добавил:
— У вас превосходный переводчик.
— Благодарю, герр обер-штурмбанфюрер, — Домет поклонился и перевел муфтию последнюю фразу.
Эйхман проводил гостей до самой машины и позвонил в секретариат Гиммлера.
— Скажите, что обер-штурмбанфюрер Эйхман хочет доложить о встрече с Великим муфтием.
Через три минуты Эйхману сообщили, что рейхсфюрер его ждет.
— Ну что, муфтий был в комнате номер один? — спросил Гиммлер.
— Так точно, рейхсфюрер, и он в восторге.
— Это хорошо. Муфтий уже два раза встречался с фюрером, был у Риббентропа и у меня и все время говорил о евреях. Это нам на руку. Пусть в мире сложится впечатление, что арабы спят и видят, как бы уничтожить всех евреев.
— Если я правильно понял гениальную мысль рейхсфюрера, пусть арабы о евреях болтают, а мы ими будем заниматься.
— Вы правильно понимаете, — холодно ответил Гиммлер и добавил: — Насколько мне известно, муфтий собирается обращаться к арабам по радио.
— Как всегда, рейхсфюрер узнает новости раньше всех.
— Раньше меня узнал Геббельс. Вот пусть он и курирует муфтия. А вы организуйте, чтобы к нам попадал перевод его обращений.
— Будет выполнено, рейхсфюрер. Я знаком с личным переводчиком муфтия. Он блестяще владеет немецким и сделает все, что мы попросим.