Белая Яся. Подарки
Шрифт:
– Девушка, можно вас?
– окликает меня парфюмер.
Я извиняюсь перед Яном, прошу подождать и подхожу.
– Как вас зовут?
– ошарашивает меня продавец.
– А зачем вам?
– Хочу подарить вам именную карту на скидки в нашем магазине, - елейным голосом сообщает он.
– У нас акция ...
– Хлоя, - отвечаю я.
И он восторженно тянет:
– О-о-о! Это значит - Цветущая. Вам удивительно идёт! И вы просто обязаны стать вип-персоной нашего магазина!
И
Парфюмер вручает мне карту и флакончик духов, тех самых, что недавно показывал Яну.
– Вам подарок, Цветущая. За то, что пришли и озарили это скромное заведение своим светом!
Льстит безбожно. Но духи - отличные, мой любимый аромат.
Отказываюсь. Если возьму - обижу Яна.
– Карты будет достаточно. А духи куплю сама, когда мне будет нужно, - благодарю и выхожу.
Ян стоит у стены. Понурый, ссутулившийся. Подхожу, и он бросает на меня какой-то испуганный взгляд и говорит совсем тихо:
– Теперь надо вам ...
– Нет ...
– пытаюсь возразить, но Ян перебивает:
– Вы сказали: только, если я сам захочу. Так вот - я хочу. Что вам подарить?
Смотрит вопросительно и ждёт.
И я смелею. В конце концов, исподволь, ещё когда ехала к нему с пирожными, думала именно об этом. Начинаю издалека:
– В этом году дедушка опять не сможет провести со мной Рождество. А все подруги - либо семейные, либо парами. Ну так вот ... в общем ... как насчёт того, чтобы провести это Рождество со мной ...
Сверлю взглядом пол. И мне страшно, а щёки жжёт жар стыда: никогда прежде сама не приглашала мужчину. Наверное, это неправильно. И не стоило так делать. Но я уже сделала. Отступать поздно. Заканчиваю почти шёпотом:
– ... если вы не против, конечно ...
– Только, если вы объясните мне, - почему?
– слишком холодно для согласия говорит он.
– Почему что?
– Почему я?
Сердце колотится в горле. Слова застревают и не вяжутся.
– Просто подумала ... что ... вы один ... а такой праздник ...
– А вы из-за чего одна?
– Я же говорю - дедушка ...
– Я не об этом, Хлоя. Разве вы ни с кем не встречаетесь?
Судорожно сглатываю комок. Ещё не хватало, чтобы жалеть начал. Или насмехаться.
– Это было бестактно, - удивляет он.
– Забудьте. И - пригласить меня на Рождество - снова подарок мне. Я так не рассчитаюсь, - и пытается улыбнуться.
У меня на душе светлеет. Все неловкие или неприятные ситуации этого дня вдруг сглаживаются.
Я смотрю на него и улыбаюсь в ответ.
... Уже стемнело. И мы идём по аллее в свете фонарей и кружении снежинок. Внутри у меня серебряные колокольчики вызванивают рождественские гимны. Но радость омрачают замёрзшие руки. Теперь я понимаю,
Останавливаюсь и дую на пальцы.
Ян несколько минут молча созерцает мои попытки согреться, потом ставит подарки на заснеженную скамейку и накрывает мои ладони своими. Сначала робко, едва касаясь, потом - смелее, чуть сжимая.
По телу разливается смущение и тепло.
– Спасибо, - шепчу, глядя под ноги.
– Не за что, - отвечает он.
– Это просто ещё один подарок мне.
Я любуюсь, как в свете фонаря в его волосах поблёскивают снежинки. И точно знаю - в этом году у меня будет самое удивительное Рождество.
– 5 -
Целый день - в суете: нужно столько успеть! И приготовить, и квартиру до блеска выдраить. А ещё и украсить надо. Всё привычка откладывать дела на последний момент. Вот и кручусь теперь, как белка в колесе. Хорошо, хоть не так же бесполезно.
Спасибо тётушке Римме, дедовой сестре, - она меня научила, как делать сто женских дел одновременно. Ну и научно-техническому прогрессу, что потихоньку, но набирает обороты. А то бы без миксеров-блендеров тяжко пришлось.
... Он пунктуален, как часы. Звонит в дверь ровно в шесть, как и договаривались.
Срываю передник, бегу к двери.
По пути замечаю, сколько ещё не успела, ругаю себя.
Замок, как назло, выделывается и не хочет открываться сразу. Так всегда бывает, когда руки дрожат.
Наконец-то. Распахиваю дверь и поднимаю глаза на Яна. Он тоже взволнованный и смущённый. Выглядит таким домашним в скромной одежде. Отступаю, бормочу:
– Проходите.
Он аккуратно проскальзывает в прихожую, стараясь не задеть меня, раздевается и вешает куртку. Неловко мнёт пакет из серебристо-голубой голографической бумаги. Приглашаю в зал, а сама - убегаю на кухню, к печеньям.
Вроде бы всё хорошо. Посыпаю зеленью салат.
Возвращаюсь в гостиную. Ян сидит на диване, пялится в телевизор и явно не знает, куда девать руки.
Слегка стесняюсь, но всё равно прошу:
– Вы поможете мне с ёлкой?
– А что с ней не так?
– Ян осматривает рождественское дерево.
– Ну как видите - ещё ни макушки, ни гирлянды. Они электрические. Обычно ими занимался дедушка.
– Давайте, - охотно отзывается он.
Я показываю ему всё необходимое, убегаю вновь.
Поливаю печенья глазурью и украшаю.
Проверяю мясо. И начинаю накрывать на стол.
Люблю праздничную суету, только вот для самой себя - это скучно и неинтересно. Моё одинокое Рождество обычно ограничивалось конфетами, апельсинами и шампанским.