Белое и Черное

Рог Ольга

Резко повернулся к мужику, напугав его своими дергаными маневрами до чертиков.

— Че лыбишься, сучонок? Я вернусь, и чтобы подробно все сочинил, без ошибок. Понял? Потерпевшие тебя опознали, так что облегчи свою вину.

Бандит скукожился и послушно закивал. Уткнувшись в бумагу, стал прилежно выводить каракули, с видом человека, который только что отпил уксуса и вынужден делать вид, что ему зашло как ягодный морс.

Открыв двери кабинета, Травкин гаркнул, подзывая капитана, чтобы тот его заменил. Сам, размашистым шагом рассекал коридор, пугая встречных

диким взглядом.

«Только бы успеть! Держись, моя хорошая, я буду рядом».

Вообще, эта беременность была для Юли сложной. Два раза ложилась в больницу на сохранение. Он привозил жену домой и скрипел зубами из-за синих разводов на руках от истыканных вен. Вместо косметики в ванной, полку занимали лекарства. Разные коробки с витаминами на кухне… Осторожный секс раз в неделю по расписанию. Травкин терпел, ведь ей было намного сложнее.

— Не дам маму! — Коська нацелился на врача из игрушечного пистолета.

Мальчик трясся как зайчонок, тонкие ножки ходуном. Костя самостоятельно оделся, натянув шиворот на выворот футболку и штанишки натянул до подмышек. В одном носке. Губы предательски куксятся, чтобы заплакать. Он уже понял, что происходит что-то ужасное, мамулю забирают вредители в белых одеждах. Опять.

Затем, пробовал откупиться и принес свою самую лучшую машинку, протянул тете, которая помогала мамулечке собираться. Молча протягивал, забегая вперед. Сердито топал той пяткой, что без носка. Ворчал, что его не понимают, и не сдавался… Снова подавал свою плату обмена, терся под ногами, дергал медика за полы халата, заглядывая требовательно в глаза.

— Кость, сейчас папа приедет. Я ненадолго, милый, — Юля, стараясь при нем не корчится от схваток. Протянула руку, погладив по курчавой голове.

Травкин ворвался вихрем. Встал в проходе сжимая и разжимая кулаки. Обвел всех взглядом.

— Папа-а-а! — кинулся к нему жаловаться Костик и разревелся во весь рот. Машинка выпала, закатившись в сторону.

Полковник подхватил мальчишку на руки и прижал к себе. Если ему сейчас страшно, то какого мелкому?

Коська, обняв мужчину за шею, затарахтел сбивчиво, чтобы отец разобрался с этими… похитителями мамы. Пальчиком показывал. Да.

Врачиха на Травкина захлопала глазами, сжимая стетоскоп, не ожидав увидеть подобный экземпляр почти под два метра ростом с суровым и тяжелым взглядом.

От Сергея к Юле потянулась волна предаваемой силы, окутывая с головы до пят покрывалом обещания…

— Все будет хорошо, малой, — похлопал по спинке сына и так выразительно посмотрел на медика, что она засобиралась еще быстрее, успевая договориться с роддомом по телефону, что скоро привезут экстренную роженицу.

Глава 67

Юля позволила себе быть слабой. Можно расплакаться, услышав первый крик своего ребенка.

— Поздравляю! У вас девочка, — акушерка показывает розовый комок с ручками и ножками. — Два девятьсот. Все хорошо, мамочка. Малышка дышит самостоятельно.

Резко раздается

хлопок дверью. Молодая мать поднимает голову, чтобы встретится с серыми глазами, затопившими ее в нежности. Врачи не спорят. Поняли уже, что с большим дикарем бодаться бесполезно. Бахилы и одноразовый халат надел и ладно. Идет к ней, не отрывая взгляда. Жуткий, но такой любимый. Шрам на побелевшем лице стал еще заметней. Одно ухо покраснело, будто он его откручивал по спирали. В голове херачит пульс, это видно по пульсирующей вене на виске.

Сердце защемило от переполняющих чувств к этому сложному мужчине.

Сушит горло. Язык почти онемел. Да, она немного покричала. Взмокла так, хоть выжимай. Выглядит, скорее всего, как общипанная курица. Пахнет кровью и потом… Юля ощущает себя грязной и жалкой. Ей дико стыдно, как она орала во все горло: «Травкин, я тебя прибью, скотина! Только доберусь и не знаю, что с тобой сделаю…»

Жутко совестно сейчас за свое сольное выступление, которое слышали все: от врачей до санитарок. Пусть, оно было вызвано приступами боли и беспомощности… Когда ты и ребенок в руках Господа и медперсонала, а у тебя горячо от крови между ляжек и голова кружится от понимания, что идет все не так, не по правилам. С третьими родами Юлька точно понимала, что подобного быть не должно. Медики всполошились, навтыкали ей литр уколов и капельницу, среди всего этого было и успокоительное.

Они справились. Все позади.

Очень быстро забывается ад и страх последних часов.

Все мысли отлетают в сторону, уступая место полковничьему восхищенному взгляду в сторону маленького пищащего свертка. Малышку успели вымыть и запеленать… Только маленькое сморщенное, как у старушки личико, размером с ее кулак щлепает губами.

За окном эпично громыхнула первая гроза. Ветки рябины бьют в стекло вместе с крупными каплями дождя. Молния сверкнула, а с ней и лампы синхронно моргнули в родовой палате.

— Мамочка, приложите ребенка к груди, — ей кладут в протянутые руки новорожденную дочку.

Сергей дышит через раз, рассматривая свое творение. Девочка начинает пищать, делая заявку, что ей не нравится этот холодный и слепящий мир. Верните обратно, где тепло и безопасно! Едва к капризно изогнутым чувствительным губам прикасается сосок матери, древний, как мир инстинкт, заставляет вцепиться в жизнь. Первые капли молока девочку окончательно угомонили. Связь матери и дитя закрепилась.

— Серьезная, вся в отца, — хмыкнула Юлия и подняла к нему лицо, чтобы принять поцелуй в лоб. — Сереж, как мы ее назовем?

Они этого не обсуждали раньше. Пол ребенка на УЗИ уточнили на шестом месяце беременности… А потом, словно боялись сглазить.

Еще раз громыхнуло, аж стены дрогнули. Прижав малышку к себе, Юля поджала губы.

— Может, Майя? Она захотела родиться сейчас, будто сама выбрала весну, — вопросительно посмотрела на мужа, ожидая его предложения.

— Майя Сергеевна Травкина… А, что? Звучит! Ну, здравствуй, доченька… Майя, пчёлочка моя, — выставив один палец, осторожно погладил щеку уснувшей девочки.