Белое и Черное

Рог Ольга

— Я не бесплоден, Тома, — сделав последнюю затяжку, затушил сигарету об ее кашемировое пальто и отстрелил щелчком окурок в урну.

Пока бывшая жена хлопала глазами, дернул ее за воротник, приблизив свое лицо буквально нос к носу.

— Мерзкая лгунья! Еще раз Дарья пожалуется, что ты на нее косо посмотрела или что-то сделала за ее спиной… Придется отвечать, То-ма. У тебя месяц, чтобы найти работу в другом месте. Или все узнают… Случайно, конечно… Что твой отец был насильником, — в стальных глазах не угроза, нет. Там стопроцентное обещание.

— Ты. Не посмеешь.

Ты не такой… — тонкие губы скривились, будто она хотела заплакать, когда с силой надавили на больное.

— А, какой я, по-твоему, Тамара? Хочешь, проверить? Сидела бы тихо и не высовывалась. Но, тебе нужно с ребенком повоевать, самоутвердиться за чужой счет. За свою семью разорву. Усекла? В одном, я очень тебе благодарен, Тома… Что, ты ушла сама и прекратила мне еб… иметь мозги, — он поправился, вспомнив, что обещал не матерится.

Разговор с бывшей женой внес свои коррективы в мировоззрение Травкина. Все оказалось просто, как дважды два: правильная женщина рядом делает мужчину лучше. С таким тылом можно весь мир завоевать. Серега вытянул свой счастливый билет.

Он зашел в цветочный ларек и купил букет нежных чайных роз. «Юльке должен понравится» — аккуратно положил его на соседнее сидение. В кондитерской купил эклеров со сливочной начинкой.

По дороге домой, подумал, что нужно свою семью свозить на дачу и показать, что до окончания работ осталось совсем немного… Детскую для их малыша он лично выкрасил в бежевый цвет, не зная, какой пол будет у ребенка. Дашкину комнату в лиловый, Коськину в красивый салатный.

Да, хорошая идея.

У двери остановился и прислушался. Поковырял ключом в замке. Едва ступил в прихожую, и поставил коробку с десертом на полочку, а цветы сунул ветками вперед под мышку, в него врезался Костик.

— Папа, плишель! — и обнял за ногу, прижавшись щекой.

Сглотнув ком в горле, Травкин потрепал русые волосенки на голове мальчика.

— Ну, как тут у вас без меня дела, сынок? Где наша мама? — потянул носом, улавливая, что готовит на кухне жена. Любимая.

Глава 63

Все изменилось с некоторых пор. Душа подпевала тонким голосом, что Травкин знает правду, знает и пока молчит. Каждое утро Юля находит его ладонь у себя на животе. Муж забавно, раскидав уши по подушке, посапывает в полуоткрытые губы. Губы у Сережи мясистые, сочные, хоть ложкой ешь, хоть так кусай. А что он ими вытворят… М-м-м.

Осторожно выбираясь из-под «пресса», Юлька несколько раз оглядывается. Не разбудила ли в такую рань? Сегодня у травушки — муравушки День рожденья, и женщина хотела испечь пирог капустный — его любимый.

Малиновый восход — редкость, возможно, Божий дар. Травкин у нее особенный, не ангел и бес… Просто мужчина, со сложным характером, предпочитающий красивым словам дело. Но, он пытается исправиться. Да.

Юлька хихикнула в ладошку и потрогала подушечками пальцев цветы в вазе. Улыбнувшись, опустила свой любопытный нос в бутон, чтобы уловить хоть малейший аромат. Обычно розы из цветочных

ларьков не пахнут… Самообман или все же потянуло сладеньким?

Потянувшись довольной кошечкой, Юля еще раз проверила таймер духовки, а тот моргал цифрами, словно просил у нее набраться терпения. В стеклянном прозрачном заварнике чаинки кружатся в кипятке, набухая как пиявки и цвет воды становится все насыщеннее, превращаясь в коньячный.

Щурясь сонным ленивцем, шлепая босыми ногами, на кухню вползает лысый именинник. На нем только хлопковые домашние штаны. Довольно втянув носом запах выпечки, Сергей облизнулся… Но интересуется его не еда, а вырез декольте в халатике у Юльки. Не отрывая серых требовательных глаз, он закрывает за собой дверь, поворачивая «собачку» на ручке — замке.

— Где мои тыковки? — сжал ее грудь, вызвав ответный тихий стон.

Рваные вздохи. Руки, сжимающие бедра до синяков. Покачивания становятся рывками с нарастающим темпом. Юле хочется завыть от экстаза, когда разлетается вдребезги сомнения и страхи. Есть только ОН, наполняющий страстью, точно так же пылающий изнутри. Сережа обязательно подхватит в конце, когда от бессилия поведет в сторону и подкосятся ноги. Усадит к себе на колени и помолчит о своей любви, уткнувшись носом в мягкую грудь.

Таймер выждал отмерянные минуты идиллии, и дзинькнул, сообщив, что пища земная готова к употреблению.

— С Днем рождения, Сереж, — Юля подает отрезанный кусок пирога на тарелке и ставит рядом чашку ароматного чая.

— Юлька, это лучшая днюха в моей жизни. Честно!

В серых глазах плещется счастье, а в серо-голубых обещание, что оно продолжится.

— Кто еще не одет, останется дома! — Травкин снисходительно наблюдал за сборами членов своей семьи. Но если не поторопить, то они провозятся до вечера.

Дарья носится и ищет свою заколку, только грива волос назад. Костя, хватает в обе руки по машинке и смотрит не третью, которая не помещается.

— Шаболда, — ругается чуть слышно, чтобы мама не отреагировала.

Недолго думая, он одну игрушку запихивает матери в раскрытую сумку, и довольный собой, снова наполняет ладошки. Мелкий одет в комбинезон и резиновые сапожки на меху… Все лужи в округе точно будут Коськиными!

Юлия утрамбовала большой пакет с едой и озиралась по сторонам: «Ничего не забыла?». Руководитель суеты подхватил одной рукой продукты, на второй Костик сидит гордый, как орленок. Женский состав замыкает процессию, опечатывая квартиру на ключ.

— Ула! Дача! — скандирует Костик, пока папа несет его до машины. — Едить в коломысло налево…

— Цыть! Мы больше не ругаемся! — Травкин пристегивает мелкого матершинника в детском кресле. — Мама расстроится. Мы же не хотим ее обидеть?

— Неть, — насупился Коська, оттянув губеху, и горестно вздохнув, потупил глазенки, рассматривая носки своих сапожек.

Сложно им, мужчинам, жить. Столько запретов. Ничего. Костик видел большую кучу гравия у дома. Он найдет для мамы самый красивый камень или два… Или, как пойдет. У него за сарайкой ведерко припасено. Сокровищ много не бывает.