Белоснежка и семь апостолов
Шрифт:
Зазвонил телефон, и я ответил. Человеку, которого меньше всего рассчитывал услышать.
Чжао возник рядом, как из-под земли вырос, и громко гавкнул. Сделано.
И почти одновременно Влад сказал:
— Пора. Приехали.
Я даже не стал подходить к окну, чтобы убедиться в правоте его слов.
Мы рванули наверх и бежали до самого девятого этажа. Дальше была лестница и наглухо замурованный люк на чердак. Я взобрался
— Ну? — спросил Димка. — Дальше-то..
— Это пенопласт, — шепнул я, дотрагиваясь до люка, и стало, как я сказал. Я проломил люк и вскарабкался наверх. Следом Димка и Влад. Тут обнаружилось, что Чжао с нами нет.
Он появился через несколько секунд, таща в зубах оставленный мною пакет со шмотками. Помялся, помялся и, обратившись в голого человека, влез следом.
В моем детстве чердак ассоциировался с голубями и опилками. Здесь голубей не было, а чистота окружала такая, словно подмели сегодня утром. В почти полной темноте мы добежали до люка последнего подъезда, и я повторил трюк с пенопластом. Прежде чем спуститься, Чжао облачился в одежду из пакета. Тут выяснилось, что он оставил в машине ботинки.
— Выберемся — купим новые, — пообещал я.
Мы вышли из подъезда гуськом и, не глядя на милицейскую машину у второго подъезда, тихо свернули за угол. Часы показывали десять минут четвертого.
Я за рукав притянул к себе Чжао:
— Все сделал, как я сказал?
— Все. Залез в сейф, измельчил бумагу и поломал диски. Перемешал.
— Хорошо. Теперь нужно забрать Венди и Артурчика, — обратился я уже ко всем остальным, — и перебазироваться. Там небезопасно.
Мы пересекли улицу. В кармане у автобусной остановки на наше счастье стояло одинокое такси — серая «тойота». Садясь в машину, я почувствовал противное дежавю. Опять такси, опять, чую, водитель занервничает и будут у нас неприятности. Раз уж жизнь у нас в последние дни сделалась такая суматошная и опасная, пора уже, как герою какого-нибудь боевика, перестать комплексовать и церемониться с эпизодическими персонажами. Проще и спокойнее было бы тихо глушануть водителя (на сей раз им оказался толстый кудрявый парень моих лет) и высадить где-нибудь в безлюдном парке. Проще, тише, спокойнее. Никто ничего не увидит в такой-то час. Но… воспитание в очередной раз победило. Сначала попробуем по-хорошему. В конце концов, нам надо только доехать до убежища и забрать ребят. Счастье, что мама уехала из города, сейчас она у своей сестры в Челябинске. Одним потенциальным заложником меньше.
Хорошо было бы позвонить Артурчику. Но я взял с собой только один телефон — тот, с которого в последний раз говорил с Дэном; а он пришел в негодность. Другие трубки остались в убежище. Кстати, надо наказать Артурчику забрать их…
— Парни, дайте кто-нибудь телефон, надо ребятам позвонить, — попросил я. Димка с готовностью передал свой.
Артурчик не отвечал долго. Потом гудки прекратились, и женский голос сообщил мне, что абонент отключил телефон. Это было… неожиданно, мягко говоря.
— Что-то не так? — тихо спросил Влад.
— Артурчик не отвечает. Можно на мои перезвонить.
Или на домашний, номер я помню… Но они не возьмут трубку.
— Перезвони
Как я и ожидал, не взяли.
Ох, не нравится мне все это.
И тут Димкин телефон у меня в руке запел голосом Шерил Кроу: «All I wanna do is have some fun…» [17] , высветился незнакомый номер. Я повернулся к Димке:
17
Все, что я хочу, — немного развлечься… (англ.)
— Знаешь, кто это?
— Понятия не имею, — округлил глаза он.
Тогда я показал телефон Владу:
— Будь готов.
Тот кивнул.
Я принял звонок и сказал:
— Да.
— Добрый день, — пробасила трубка. — Дмитрий Анатольевич, я полагаю?
Я переглянулся с Димкой и ответил:
— Угу. С кем имею честь?
— Мне нужно, чтобы вы передали трубку вашему товарищу Артему Германовичу, — неторопливо и властно произнес мой неразгаданный собеседник, — Он ведь где-то поблизости, так?
Я кашлянул:
— Горинец слушает.
— Добрый день еще раз, — съехидничали в трубке. — Семен Тигранович беспокоит.
Пульс подскочил. Я сделал глубокий вдох и как можно спокойнее произнес:
— Послушайте, если вам сообщили, что я как-то причастен к смерти Дэна, то…
— Не валяй дурака, — прервал меня Семен Тигранович, переходя на «ты», — мы оба прекрасно знаем, что причастен.
— Я не убивал его, — прошипел я и покосился на водителя. Водитель симметрично покосился на меня, недобро так, нервно облизнул губы и плавно перестроился в крайний правый ряд. Я беззвучно взвыл. Начинается. Ведь знал же, что так будет… Еще с ним проблем не хватало…
— Мне известно, что не убивал, — холодно, с расстановкой сказал Семен Тигранович, — но Дэн погиб из-за тебя. Ты мне должен, Горинец. И сейчас, друг мой, мне нужно, чтобы ты немедленно приехал туда, куда я скажу. Я надеюсь, мы оба понимаем, в какой ты заднице. Глубже тебе забираться незачем. Так что без глупостей…
Прижав палец к губам, я передал телефон Владу и просигналил одними глазами: «Скань!»
Трубка бурчала секунд двадцать, потом явственно рявкнула:
— Не слышу!
Я перехватил ее, сказал:
— Ясно, сделаю, — и, нажав отбой, снова повернулся к Владу: — Выкладывай, что там.
Все было худо, это без всякой телепатии читалось у Влада в глазах.
— Сказал он следующее: он ждет нас всех через час на пустыре у цехов завода ЖБИ-9, типа для переговоров, обещает спрятать от конторских и прочее бла-бла-бла. А в голове у него вот что: с ним двенадцать головорезов, приказ у них четкий — брать живыми только тебя и Чжао. Остальных до утра зароют в лесу. Это еще полбеды. У них Венди. Точно, — подтвердил он, предупредив мой вопрос. — Только Венди, Артурчика в квартире с ней не было. А останавливаться не надо, дядя Леня, езжай прямо, — чуть повысив голос, обратился он к водителю, поймав его панический взгляд в зеркале. Того подбросило, как от удара током. — И про монтировку забудь. И сигналить фарами тем ментам — тоже плохая идея.