Белые Мыши на Белом Снегу
Шрифт:
Ни разу в жизни я не чувствовал себя пойманным и вдруг воочию увидел толстые прутья клетки, в которой оказался. Нет, он не подловил меня на лжи, все сказанное мной звучало логично и правдоподобно, а уж опыт обмана дознавателей ("отца", например) у меня кое-какой был. Толстенький Голес имел в виду другое: "Расскажи мне все, что знаешь. Это очень важно. Я чувствую, что ты не договариваешь, я по глазу твоему единственному это вижу! Человек, которому нечего скрывать, не молчит, пялясь в окошко. Видишь, я даже специально удалил Трубина, чтобы он тебе
– Какую правду вы хотите услышать?
– осторожно спросил я, отпуская штору, которая сразу же легла с тихим шелестом на место.
– Правда существует только одна, - Голес подошел, почти силком усадил меня за Трубинский стол и склонился надо мной, заглядывая в лицо.
– Только ради Бога... ммм... Эрик, не надо делать вид, что вы ничего не знаете. Вы что, держите меня за идиота? Не надо, не советую. Расскажите мне все.
– Что - все?
– я изо всех сил пытался вести себя естественно, но удавалось это мне все хуже.
– Все, все!
– он наклонился еще ниже и заговорил совсем тихо, почти шепотом.
– Как это было? С чего началось?
– Не брал я эту проклятую куртку!
– взорвался я.
Он отстранился:
– Господи, да я не о куртке! Черт с ней, это сейчас не самое важное!
– А о чем?
– я был совершенно сбит с толку.
Ласковая, но тяжелая рука Голеса легла мне на плечи:
– О листовках. Только честно. Я не хочу впутывать Трубина, он - святая наивность и ничего не понимает в ситуации. А ситуация очень скверная, дружок.
– Какие листовки?..
– на этот раз я просто впал в шоковое состояние и сидел, тупо глядя на него внизу вверх.
Голес покусал нижнюю губу, кивнул:
– Так я и знал. Ты - просто курьер, да? Ты даже не в курсе, что именно таскаешь по городу?
В голове у меня яркой картинкой вспыхнул сверток, и я торопливо стал искать его взглядом на полу, под скамейками, еще где-нибудь...
– Не ищи, - вздохнул Голес, - их уже забрали. Я ждал вас здесь минут десять, пока вы были... ммм... на медосмотре. И, знаешь, решил полюбопытствовать. Работа у меня такая, - взгляд его вдруг посуровел.
– Но это...
– я прижал руку к быстро бьющемуся сердцу, - ... это не мое! Не мой сверток! Я могу объяснить!
"Вот влип-то, вот влип!
– отчаянная мысль вертелась в мозгу закольцованной пленкой.
– Ну, ты и влип! Да лучше бы там были десять ворованных курток, золото, бриллианты, но только не...".
– Да ты пойми, - Голес снова заговорил тихо и ласково, - если ты просто курьер, отделаешься пустяком! Не бери на себя больше, просто скажи, где и у кого ты их получил, и все. Дорогой Эрик, ты же не хочешь, чтобы я применил, скажем, "лакмус" - разработку твоего друга Трубина? В изолятор - не хочешь? Тебе могут сделать укол - и так скрутит, что ты мать родную продашь за противоядие! Не надо запираться, расскажи мне.
Отчаяние - это черная дыра в душе, куда утекают мысли и чувства, чтобы раствориться
– Товарищ дознаватель, - я сглотнул слипшимся, набитым слизью горлом, - пожалуйста, поверьте... Я не курьер, я - вор, я сейчас все расскажу... Только поверьте, ради Бога...
Голес поморщился:
– Начинается... Как же вы все любите выдумывать, слов нет!
Я торопливо начал говорить, вглядываясь в его глаза и пытаясь понять, верит ли он мне. Глаза оставались спокойными, безмятежно-голубыми, в них не роилось ни одной мысли. А я говорил, захлебываясь и перебивая сам себя, руки у меня так дрожали, что пришлось зажать их между коленок, а сердце прыгало, прыгало внутри, никак не успокаиваясь...
Шевельнулась дверь.
– Тихо!
– приказал Голес и повернулся к Ивкиной, застывшей на своей скамейке с раскрытым ртом.
– Вы ничего здесь не слышали.
Никто не вошел, хотя за дверью явно кто-то стоял - даже я со своего места это чувствовал. Выждав секунд тридцать, Голес стал подкрадываться бесшумными кошачьими шагами, протягивая руку для встречи с дверной ручкой, для рывка на себя, но неизвестный вдруг повернулся и ушел, глухо топая по ковровой дорожке.
Снова ожила трансляция:
– Внимание! Взвод внутренней охраны, в чем дело? Немедленно явитесь на центральный пост или доложите о задержке по телефону! Немедленно!
Дознаватель поднял голову, рассматривая черную тарелку динамика, привинченную в углу потолка, почти над классной доской. С улицы донесся лопающийся звук, и вдруг в ночной напряженной тишине зародился и взлетел гул человеческих голосов - словно морская волна нахлынула и сразу откатила.
– Что это?
– испуганно спросила Ивкина.
Голес быстро выглянул в окно:
– Беготня. Что-то случилось.
– Боже мой!
– продавщица вскочила с места и вдруг забилась почти в истерическом припадке: - Расстегните мне руки, сейчас же!.. Отпустите меня! Он же признался, что украл, я-то тут при чем?!..
– Сидеть!
– рявкнул Голес, не отрываясь от окна.
– Когда придет время, я тебя отпущу. Может быть, оно придет нескоро. Что это за Чемерин? Откуда ты его знаешь?
Продавщица всхлипнула. Чемерин, я, дознаватель - ничто ее не волновало, все ее существо подчинялось теперь лишь инстинкту самосохранения.
– Что там?
– плаксиво сказала она.
– Что там на улице?
– Ничего там, успокойся, - Голес покосился на меня.
– Вторых наручников у меня нет, Эрик. Очень надеюсь, что ты не попробуешь сбежать, потому что иначе я тебя пристрелю - ты понял?
Я торопливо кивнул, всем телом дрожа от страха.
– И учти, во всю эту историю с подменами я не верю.
– добавил дознаватель.
– Тебе бы книги писать, а в жизни такого не бывает. Зачем ты взял на себя кражу?
– Потому, что я это сделал.