Белый барнаульский блюз. Петров и Сидоров идут к Иванову
Шрифт:
На самом деле Николс был волшебником, но такое откровение вызвало бы у Петрова недоумение. Он считал, что волшебники есть только в сказках, а те дебилы, которые называют себя колдунами – это мошенники на доверии. Глупые люди шли к ним за чудом.
То, что Николс был волшебником, знали немногие и боялись этому верить. Сеня Комиссар догадывался, но у него был свой космоэнергетический уровень – туда, где Николс разгребал черноту, он не заглядывал, понимал, что не его сектор.
Петрову казалось, что Николс – это не его дело, иногда к нему ходит жена
Городской планетарий был в старой церкви, в центре парка, а парк был на могилках.
В детстве, когда самым крутым аттракционом в этом парке были алюминиевые самолеты, они с пацанами нашли череп. Было тошно смотреть на желтые кости и пустые глаза, в которых засохла земля.
За этим парком и жил Николс. Как-то Петров встречал Нину, которая решила зимой поздно вечером пройти через парк к Лиде, а когда испугалась, позвонила мужу. Пришлось спасать.
Если бы Петров знал, зачем Николсу женщины, он бы не понял.
Николсу женщины были нужны для создания магической защиты. Только они могли помочь ему в войне с грандиозным злом. Злые силы, которых люди выращивали пачками, кружили в тонких слоях астрального пространства и готовы были поглотить мир. Обычно человек не чувствует эти миры, а только смутно догадывается, что где-то творится нехорошее.
Люди перестали улыбаться, преступления стали страшнее, маньяков развелось как ворон, женщины боялись ходить вечером в магазин. В гаражах стали находить мертвых кошек, а черные собаки сбивались в стаи.
Все это злые силы, если с ними не воевать, то никакая полиция не справится. Что может полицейский? Поймать, посадить, но на месте одного маньяка появится два. Закон сказочного зла.
Николс собирал женские охи и вздохи, не страх и не любовь, ему нужны были надежды и потребность в счастье. Долго разговаривая, показывая женщинам небесные карты, он внушал им веру, их верой и загораживал разной нечисти вход в город.
Мужики, даже дружок Николса Калугин, считали, что он дурит бедных баб. Но не все они были бедными, это приносило Николсу приличный доход, который не мешал ему сражаться с мировым злом. Если честно, то он прикрывал только одно направление. Вся нечисть, которая лезла из-за реки по старому мосту натыкалась на его заклинания. Николс был не простой астролог, с годами все больше его старых знакомых и даже друзей догадывались, что мужик чему-то самоотверженно служит и понимает, что уже не победит. Люди все время производят зло.
Петров был у Николса на дне рождения, жена попросила забрать ее пьяненькую. Они с подружками напоздравялись и не могли вызвать такси, честно сказать, боялись. Район у Николса тот еще. Ближайшее метро «ВРЗ» заплевано по пояс. Петров подъехал, пришлось подниматься в квартиру, девушки были бухонькие.
Жил Николс нескромно: квартира старой планировки, зеркальные двери, лепнина на потолке со звездами и колосьями. Большие окна, темно-зеленые, тяжелые шторы – примерная обстановка
В комнаты Петров не проходил, только на кухню, где было сильно накурено. Он забрал жену и ее подругу. Ей было особенно хорошо, она не спешила уходить, долго со всеми прощалась, а дома ее ждал некормленый кот. Подруга светилась надеждой на счастье. Нина смеялась, обнималась со всеми и говорила:
– Это мой Петров.
И все говорили:
– Как тебе повезло.
Петров собрал женщин, посмотрел на Николса, который, со слов жены, самый крутой астролог в мире и у него все сбывается, и поехал развозить пьяных дам. В машине они не могли остановиться и все время разговаривали и даже пели.
К себе в дом Петров гостей не приглашал, не любил чужих.
К Нине приходила Лидия Леонидовна, теща Иванова. Заходила парикмахерша, но это не гость, а по делу. Так что из гостей была только Васина теща, которую уже трудно назвать гостем.
Дело в том, что женщины сдружились даже больше чем Иванов и Петров. Они ездили на базар, в магазины, после того как у Нины появилась машина, стали гонять в Аскат, даже отдыхали на Хайнане.
Лида была интересная дамочка, все у нее было по полочкам, дело она свое вела безукоризненно. Вовремя без шума приватизировала магазин в центре города, давно сдала помещение в аренду и успешно жила. Говорила:
– Внукам останется, – но внуков у нее еще не было. Дочь Ольга не спешила, а Вася не настаивал. У него были дети от первого брака.
Лида не требовала внуков немедленно.
«Пусть живут, Оля еще молодая, Вася хороший», – было заметно, что зять ей нравится. Сначала она беспокоилась, что художник, но потом рассудила, что она их прокормит, в гробу карманов нет.
Лида не так давно вышла на пенсию и чувствовала себя деловой, уверенной и свободной от предрассудков.
Петров наблюдал за Лидой и думал: «А не лесбиянка ли она?»
Но так как отношения у него с женой оставались стабильными, то он успокоился. Хотя с чего напрягаться? От Сидорова ушла жена, ему даже лучше стало.
Это у Петрова жена смирная и понятливая, а у Сидорова была полная истеричка. В теле была женщина, но не толстая. Сидоров даже не понял, как это случилась. Была у его жены подружка, работала в банке. Как все подружки, они ходили в спортзал, в баню, в театр, ездили за шмотками в соседний город. Как будто в местных магазинах нет приличных шмоток, сколько бабских магазинов открыла Ира Шанцева.
Ира знает толк в женских тряпочках, и они явно не хуже, чем у соседа.
Любой деловой человек в городе знал, кто такая Шанцева, в своем деле она лучше всех. Один из ее магазинов был в их доме. Жена Петрова не вылазила из него – как устоять слабой женщине.
Но жена Сидорова была моднее или что-то другое, тянуло ее в Н-ск.
Однажды банкирку пригласили туда работать, и они свили там гнездышко. Город, видите ли, большой и толерантный. А Сидорову какая разница насколько он толерантнее – для него это семейная драма.