Белый, белый снег… (сборник)
Шрифт:
– Встать! В атаку, вперед! – приказал Соловьев. – Мишени поражать с колена!
Держа автоматы наперевес, мы с Балашовым пошли быстрым шагом, стараясь оставаться на одной линии.
Поднялись ростовые фигуры. Я припал на колено и расстрелял те, что находились в моем секторе… Пока Балашов добивал свои, сменил магазин. Пустой сунул в подсумок.
– Вперед! – крикнул капитан Соловьев. – Цели поражать на ходу!
Мы пошли. Вдали снова показались фанерные солдаты. Я попробовал стрелять на ходу, но ничего не получилось. Мушка
Опять мимо.
– Стреляй с колена, – посоветовал мне капитан Соловьев. Я сделал, как он сказал, и первой же очередью сбил сразу две мишени.
Настрелялись мы от души. Вот только старшина напоследок настроение испортил. Построил отделение и спросил:
– Морской закон знаете?
– Знаем, – сказал Рудин. – Кто последний ест, тот и посуду моет.
– Ну, вот и отлично, – улыбнулся прапорщик. – Вернетесь в лагерь, почистите как следует оружие. Принимать буду лично…
8
На свежем воздухе аппетит у нас был отменным. Но если поначалу кормили довольно сносно, то потом стало не хватать.
Мы грешили на поваров. По слухам, ушлые мурманчане втихаря приторговывали в поселке тушенкой, сгущенкой, крупой и прочими припасами. Но поймать их с поличным не удавалось. Да, собственно, никто и не ловил…
Обедали мы в два часа дня, а ужинали – в семь вечера. Меню часто было скудным.
Представьте: за длинный стол садится отделение – десять здоровых молодых людей. Посредине – разрезанная буханка черного хлеба и две банки рыбных консервов. На каждого выходит по ломтю хлеба, по паре ложек кильки в томате и по кружке чуть сладкого чая. Вот и весь ужин.
Конечно, мы не голодали. Получали из дома переводы, да и тут жалованье выплачивали… При необходимости могли купить себе кое-что в военторге. Однако доля «подножных кормов» занимала в нашем рационе значительное место.
Негласно промысловиками-заготовителями стали мы с Рудиным. В связи с чем, получили некоторые привилегии. Если отделение уходило на занятия или работы, мы могли не идти вместе со всеми, а отправлялись ловить рыбу или собирать грибы. И были уверены, что ребята сделают все возможное, чтобы нашего отсутствия не заметили… А они, в свою очередь, знали, что к ужину будет кое-что повкуснее кильки в томате.
Когда лето перевалило за середину, в лесу стали поспевать ягоды: сначала – земляника, потом – черника, малина, морошка, смородина… Мы собирали их в котелки, засыпали сахарным песком и ели ложками. Вкусно!
Грибов тоже было много. Обычно мы с Рудиным брали ведро, уходили на свои заветные места и через час возвращались с добычей. Подосиновики, подберезовики, белые… Маленькие, крепкие, с прилипшими хвоинками на влажных холодных шляпках.
Почистив грибы, мы заливали их водой и прямо в ведре подвешивали над костром. Когда они были почти готовы, заправляли маргарином, добавляли сухой картошки
Ребята ели и нахваливали. Мы были довольны… А что? Грибы тоже надо собирать умеючи.
Как-то раз мы доверили это Мише-хохлу. Он сам напросился. Часа три его не было. Мы уже хотели идти его искать. Думали – потерялся… Наконец появляется, сияющий. Полное ведро грибов!
Но когда стали перебирать и чистить его трофеи, в ведре осталась только четверть. Остальное пришлось выбросить. Оказалось, что вместе с хорошими грибами Михаил насобирал поганок. Причем таких, после которых реанимация не спасет. Когда ему об этом сказали, он очень удивился…
Рыбу мы добывали в ближайшем озере. Вода в нем была прозрачная и холодная, а берега – топкими и зыбучими. Идешь по такому берегу, а он под ногами ходуном ходит. Того и гляди, ухнешь в какое-нибудь «окно».
В солнечный день хорошо видно, как живет подводное царство. Вот среди водорослей прогуливается стайка серебристых плотвичек. Яркими красными бусинками вспыхивают, отражая солнечный свет, их глаза. Вот большой полосатый окунь, расправив колючий плавник, как корону, важно проплыл мимо. Вот щука неподвижно застыла в тени тростников.
Удочек мы с собой из дома не взяли. Но в военторговском магазине продавались леска, поплавки, крючки и грузила. Снасть смастерить – не проблема…
Вырубив в лесу удилища, мы с Рудиным отправились на рыбалку. Червей не нашли, зато у старых пней насобирали много личинок короедов. А эта наживка, пожалуй, получше.
Чтобы не мешать друг другу, разошлись по сторонам.
…Осторожно ступая, иду по зыбкому берегу. Не доходя до края, останавливаюсь и, насадив крепкого желтого короеда, забрасываю снасть.
Гусиный поплавок стоит неподвижно. Откуда-то прилетает голубая стрекоза и пытается устроиться на острой макушке. Долго не может примоститься. Наконец это ей удается, и она неподвижно замирает.
Первая поклевка следует неожиданно. Поплавок вместе со стрекозой резко ныряет под воду. Я поспешно дергаю удилищем, и рыбина, не долетев до берега, срывается с крючка.
Поправив наживку, делаю новый заброс. Поплавок начинает лихорадить: он подпрыгивает, ложится на бок, трясется мелкой дрожью. Подсечка – и серебристая плотица бьется в моей ладони.
Я насаживаю нового короеда и снова жду. Поплавок медленно тонет и уходит в сторону. Подсекаю. Есть!.. Еще одна рыбина оказывается в моем ведре.
Клюет хорошо… То и дело снимаю с крючка окунька или сорожку. [7]
Опять поплавок исчез. Тяну… Ого! Вот это да! Удилище согнулось в дугу. Леска звенит, режет воду. Боюсь, не выдержит…
Стараясь не дергать удилищем, медленно подвожу рыбину и, аккуратно приподняв ее из воды, волоком втаскиваю на берег. Хватаю руками за жабры… Окунь! Широкий, как лопата, толстый, полосатый и красноперый.