Белый шиповник. Сборник повестей
Шрифт:
– Откуда опой? Откуда ему быть?
– заговорил небритый конюх.
– Я его вчера два часа выводил. Что ж я, не знаю дела? Я с пяти лет при конюшне. Ещё у Пашкова служил.
– Такое может быть и не оттого, что напоили после езды… задумчиво сказал доктор.
– Корм, скажем, тяжеловат, вот сердце всё кровь к ногам гонит… Вон как живот вздут. Но тут ещё что-то. Тут ещё какая-то инфекция сидит.
– Он раскрыл чемоданчик, вынул блестящий шприц, звякнул ампулой.
– Боря, закрути!
Борис Степанович своей длинной жилистой рукой скрутил коню губу, и копь мелко задрожал.
– Спокойно!
– И резко,
– Ну вот и всё, вот и всё… Теперь немножко переждём, чуть кровь пустим, чтобы затёк с ног спять. А завтра массаж, массаж, если только не будет температуры. Борис Степаныч, ты тут ночевать будешь?
– Да, да, - закивал тот.
– Куда ж я. Тут буду, конечно.
– Ежели что ночью, сразу звони, пока не разбудишь.
– Вроде падает температура?
– Конюх дотронулся до коня.
– А?
– Рано ещё…
Панама тоже коснулся лошади. Шкура была сухой и горячей. Когда они вышли во двор, уже темнело. Борис Степанович проводил их до проходной.
– Значит, рацион питания надо пересмотреть. Да, Боря, не везёт тебе: третий год перед самыми соревнованиями свистопляска какая-то получается. То Агностик у тебя пал, то у Готлиба такая засечка* страшная, а вот теперь Конус…
______________
* Засечка - рана на ноге лошади. Некоторые кони по время езды,
особенно быстрой, бьют сами себя копытами по ногам. Про такого коня
говорят, что он “засекается”. Конь с большой засечкой к состязаниях
выступать не может.
– Невезучий я, - ответил Борис Степанович.
– Ещё сегодня всё так удачно. Вы быстро приехали.
– Это вот кого благодари!
– Пётр Григорьевич положил руку Панаме на голову.
– Ты бы знал, как он в институт проник - целый детектив… А какую он нам речь закатил! Такое, брат, в кино не покажут.
– Спасибо, Игорёк!
– сказал Борис Степанович.
– Я тут замотался, совсем про тебя забыл. Извини. А ведь ты небось и уроков не готовил, и есть хочешь, и дома волнуются?
– Борис Степанович, - сказал Панама, - можно, я завтра сюда приду?
Глава седьмая
“ЕСТЬ У НЕГО ЗАЩИТНИК!”
Рядом с пионерской комнатой была маленькая каморка, где хранились барабаны, горны, отрядные флажки и другие полезные вещи, которые назывались звучно и непонятно “пионерская символика “.
Машу Уголькову попросили нашить на отрядные флажки номера и буквы, там, где они оторвались. В каморке было уютно. Пахло краской, из застеклённого шкафа весело сияли кубки - школьные призы, косяками свисали вымпелы. Маша работала быстро, а мысли текли плавно, как бы сами собой. Она вспоминала вчерашнюю телепередачу и одновременно мечтала о том, как они в воскресенье пойдут с папой в театр.
– …Пономарёв, - вдруг услышала она знакомую фамилию. Маша заглянула в приоткрытую дверь. В пионерской комнате за столом сидели старшая пионервожатая и Васька Мослов.
– А ты заставь его быть активным!
– говорила пионервожатая.
– Что-то, извини меня, Вася, мне не очень верится, чтобы Пономарёв был таким ужасным, как ты говоришь…
– Честное слово! Карикатуры рисует, уроки прогуливает…
– А ты проводил с
– Какая там работа! Он со мной и разговаривать-то не желает! Я считаю, его поведение надо на совете дружины обсудить.
– Ну, так сразу и обсудить! Нет, Вася, нужно сначала с человеком ну хотя бы поговорить. А ещё лучше знаешь что: поручи ему какое-нибудь дело…
– Да завалит он любое дело!
– Вот тогда и поговорим. А друзья у него есть? Может быть, на него через друзей повлиять?
– Он со Столбовым дружит, но этот тоже человек ненадёжный… Я считаю так: поручим ему дело, а если он откажется или провалит, тогда обсудим его на совете отряда. И пусть Столбов как человек, который его лучше других знает, это обсуждение и проведёт! Если и после этого Пономарёв не исправится и не откажется от своих делишек, тогда уж вплоть до исключения…
– Ну ты хватил!
– сказала пионервожатая.
– Думаю, до этого не дойдёт. А ты не боишься, Вася, расколоть класс?
– Это как?
– А так. Часть класса поддержит тебя, а другая - Пономарёва, и начнётся у вас в классе склока.
– Да кто это будет Пономарёва защищать? У него и друзей-то нет. Один Столбов. А Столбов не в счёт. Так что этого не будет…
Маша слушала, сжав кулаки. “Ай да Васька, совсем он не “осёл среди ослов” - он гораздо хуже. Это ведь он Панамке за карикатуру мстит. А карикатуру-то Столбов нарисовал. Мало того, что этот Мослов шуток не понимает, ещё и невинного человека погубить хочет!” - думала Уголькова. Она хотела прямо сейчас выйти и рассказать, как было дело, да вовремя спохватилась. Во-первых, скажут, подслушала, во-вторых, ведь Борис Степанович ясно сказал, что Панама сам себе письмо писать не стал бы, а Мослов всё равно не поверил. Он и теперь не поверит! Маша вспомнила понурую фигуру Панамы, его узкие плечи, сутулую спину. И как тот сидит на уроке, подперев голову рукой, мысли где-то далеко-далеко. Его вызовут - он очнётся, ничего не слыхал, только глазами своими голубыми хлопает. И Маше стало его вдруг жалко. Ишь, заступиться за Панамку некому! Нет, есть кому!
Сразу из школы она побежала к своей подружке Юле Фоминой, на стадион. Юлька, раскрасневшаяся, потная, носилась по льду, выделывая сложные фигуры танца. А музыка визжала и мяукала, звук “плыл”, и магнитофонная лента всё время рвалась.
– Да что ж это такое!
– возмущённо кричала Фомина.
– Михаил Александрович, скажите вы им! Ведь так совершенно невозможно работать! Сапожника какого-то посадили в радиорубку…
Тренер пошёл выяснять. А Юлька, возмущённая, подкатила к барьеру.
– Ты чего?
– спросила она Уголькову.
– Ой, Юля!
– И Маша рассказала всё, что слышала.
– Ну вот, всё нормально!
– К ним подкатил тренер.
– Давай с самого начала. Ты уж нас, девочка, извини, нам некогда.
– Я понимаю, - сказала Маша.
– Юля! Так что же теперь делать?
– Потом, потом поговорим!
– замахала руками Юлька.
– Вообще, твоя-то какая забота?
Маша посмотрела-посмотрела, как Юлька легко скользит по зеркалу катка, потом тихонько повернулась и побрела домой. “Это потому, что она занята очень, а на самом деле она добрая”, - уговаривала себя Уголькова. Но чувствовала: что-то здесь не так. Юлька - вся на катке, а в классе тоже как на тренировке…