Белый шиповник. Сборник повестей
Шрифт:
– Ну и ладно!
– сказала Маша.
– Всё равно у Панамки есть защита. Это - я!
Глава восьмая
КАЖДЫЙ ДЕНЬ, КРОМЕ ЧЕТВЕРГА
– Ну вот, сейчас копыта замоем, и на сегодня всё. Давай воду!
Панама тащит ведро Борису Степановичу. Довольный, растёртый соломенным жгутом Конус весело хрупает сено. Он выздоравливает. Сегодня Борис Степанович сделал небольшую проездку.
Панама теперь каждый день ходит в манеж.
Раньше, бывало, сядет за уроки и сидит часов пять. Пишет, на промокашке рисует, в окно глядит. А теперь в окно глядеть некогда: на уроки Панама может потратить час - полтора, не больше, а то в манеж опоздает к вечерней проездке. Поэтому и на уроках сидит как памятник, не шелохнётся, каждое слово ловит: запомнишь на уроке - дома учить не надо.
Только вот с классом отношения испортились. Первым поссорился Столбов, с которым они с первого класса за одной партой сидели. Сколько раз их рассаживали за болтовню, но они опять вместе садились, а тут Столбов сам ушёл, да ещё стукнул Панаму по голове.
– Знаю, знаю, Панамочка дорогой, - сказал он на прощание, - чего ты такой замечательный стал, в отличники прорываешься: Юлечке своей хорошенькой понравиться хочешь. Только ничего у тебя не выйдет! Ты ростом от горшка два вершка, а она вон жердина какая.
Ну что мог ответить ему Панама? Что в школе у него всё получается само собой? Кто этому поверит! Рассказать про манеж он не мог, да и что рассказывать? Как он из денников тачками навоз вывозит, как Конусу компрессы делает и клизмы ставит?
А сказать, что он Юле понравиться не хочет, тоже нельзя. Да и разве есть в классе такой мальчишка, который бы ей понравиться не хотел? Даже Сапогов-второгодник и тот замолкает, когда Юля входит в класс. Она такая красивая, у неё свитер красный, её даже по телевизору показывали. И комментатор сказал: “Это надежда нашего города, подрастающая достойная смена”, и всякие другие хорошие слова.
Конечно, Панаме она очень нравилась, даже ночью снилась один раз, только как - он не запомнил. Хорошо снилась.
И всё у неё получается ловко и весело. Иной раз выйдет отвечать - ничего не знает, а глаза свои огромные распахнёт и начнёт говорить, говорить и, глядишь, на четвёрку ответит… Панама от удивления только в затылке чешет.
– Личное обаяние, - говорит Столбов, - ничего не попишешь. Вот есть обаяние - и делай что хочешь, а нет - давай учи! Обаяние - оно как лазер, от него никуда не денешься, вот, к примеру, лазерная винтовка…
Кончались такие беседы тем, что Столбова ставили столбом - за разговоры.
На одного только Бориса Степановича это обаяние почему-то не действовало. Когда он вызвал её в первый раз и Юля своей необыкновенно
– Нуте-с, Фомина Юлия, поведайте миру, что такое народное творчество, имеется в виду устное. Что мы к нему относим и почему?
– Устным народным творчеством называется, - начала бойко Фомина и пошла крутить: - Народное творчество называется народным, потому что его создавал народ, поэтому оно народное…
Борис Степанович подпёр своей длинной ладонью щёку и не мигая смотрел на Юлю, пока она не сбилась.
– Всё?
– удивлённо спросил он.
– Жаль. В таком стиле можно отвечать часами на любой вопрос, о котором никакого понятия не имеешь. И не смотрите на меня, барышня, как некое животное на некие ворота. Естественно, за такой ответ вознаграждение будет минимальное.
– Два?
– радостно выкрикнул второгодник Сапогов.
– Знакомая отметка, Сапогов?
– спросил учитель и влепил в журнал здоровую, жирную двойку,
Фомина стала красная, как свитер, и раздражённо хлопнула крышкой парты.
– Кстати, садиться нужно тихо, дабы не травмировать нервную систему педагога и глубокоуважаемых однокашников. А что такое фольклор, нам сейчас растолкует Пономарёв.
И Панама пошёл и заработал четвёрку, хотя ему сквозь землю хотелось провалиться. Правда, с тех пор Фомина на уроках литературы тише воды, ниже травы и так на Бориса Степановича глядит, когда он рассказывает, словно хочет ему в рот прыгнуть.
Ну, а сегодня скандал произошёл. На большой перемене остались все в классе - объявили экстренное собрание. Председатель совета отряда Васька Мослов говорит:
– Ребята, в школе проходит конкурс стенных газет. Мы должны принять участие.
– Как принять?
– засмеялся Столбов.
– Мы ещё с начала года ни одной газеты не выпустили…
– Ну и что? Нот сегодня останется актив и выпустит сразу несколько газет. Дадим им в помощь ребят. Вот Пономарева, например.
– Не могу я сегодня.
– Ну, завтра.
– И завтра не могу, - ответил Пономарёв, - занят я, ребята.
– И когда же ты бываешь свободен?
– ехидно так спрашивает Васька.
– В четверг. И то до пяти, а потом я в баню хожу.
Тут все как закричат:
– А мы что, не ходим? Все в баню ходят. Пономарёв выделяется, хочет особенным быть!
– Знаешь, ты что-то стал себе многое позволять, - говорит Васька.
– Я считаю, что тебя обсудить надо. Со сбора сбежал, в культпоходе не участвовал… У тебя что, уважительные причины есть?
– Есть, - сказал Панама.
– Ну, так объясни коллективу. Вот Фомина имеет уважительные причины, мы её стараемся максимально освободить. Идём навстречу.