Берлин: тайная война по обе стороны границы
Шрифт:
Так начиналось для меня познание изнанки кадровой практики в КГБ, реальных условий, в которых придется служить дальше. В напряженной обстановке будней углубляться в детали будущего просто не было возможности. Да ведь и воспитывали нас тогда с верой в справедливость решений КПСС, под лозунгом: «Сначала думай о Родине, ее интересах, а потом о себе! О тебе позаботятся! Все личное устроится потом». Так и я руководствовался прежде всего интересами дела, доверенного мне, а не устройством личной судьбы.
Оперативная работа к концу первой загранкомандировки проходила с все большим напряжением. Возрастал и уровень решаемых
Так, осенью 1958 года мне вместе с одним из наших сотрудников пришлось принимать участие в ответственном и рискованном оперативном мероприятии в Западном Берлине. В форме офицера Советской армии я вступал в контакт с одним иностранцем. Моей задачей было от имени Советской армии дать ему гарантии личной безопасности при его выходе в Демократический сектор г. Берлина для встречи с нами. Я убедил собеседника, что он имеет дело именно с советской разведкой. Он мне поверил.
Дальнейшая работа с этим человеком была успешной. Мероприятием руководил М. М. Зимбулатов, бывший в то время заместителем начальника третьего отдела. С оперативных позиций оно было нами неплохо подготовлено. Именно в этой непростой ситуации наш руководитель проявил твердость характера, преданность порученному делу, взял на себя ответственность за его исход, несмотря на то что его прямой руководитель, зам. начальника управления по разведке и исполняющий обязанности начальника управления (Г. К. Цинев был в тот момент в отпуске) не дали своего согласия на проведение мероприятия на Западе, опасаясь провокаций.
Несмотря на отсутствие санкций руководства своего управления, Зимбулатов смог убедить военное командование Берлинского гарнизона в целесообразности проведения этого мероприятия и оправданности риска и получил поддержку.
Я привожу этот пример для того, чтобы показать роль настоящего руководителя при проведении ответственных, порой рискованных, оперативных мероприятий, который берет на себя ответственность за дело, умело, компетентно руководит операцией и добивается успеха. В своих воспоминаниях я обоснованно могу противопоставить поведение в критических ситуациях М. М. Зимбулатова и начальника особого отдела в г. Лейпциге Мануйлова (о нем речь пойдет ниже) с поведением бывшего тогда начальником второго отдела Управления особых отделов, который просто убегал от подчиненных, уклоняясь от принятия срочных решений по сложным вопросам.
Мне приятно сообщить, что обоим этим руководителям, и Зимбулатову, и Мануйлову, впоследствии были присвоены звания генералов.
Под руководством таких людей, решительных и компетентных, легко служить. Они вдохновляют подчиненных на разумный риск и инициативную работу, берут на себя ответственность в рискованных ситуациях, в них веришь, им хочется подражать в службе.
Противоположный тип руководителя, перестраховщика и администратора, как правило, мало компетентного в порученном деле, с которым также пришлось сталкиваться, вызывает отторжение, моральное неприятие его профессиональной руководящей роли и его роли как воспитателя, раздражение от путаницы и непоследовательности его указаний. Подобные начальники — горе и беда для подчиненных. Им не веришь, их опасаешься. Но они тоже были в моей жизни.
Если руководитель первого типа, как правило, не использовал для влияния на людей
1958–1959 годы памятны также и рядом других серьезных событий, в которых мне пришлось участвовать.
Так, при проведении одного проверочного мероприятия, которым руководил зам. начальника отдела М. М. Зимбулатов, мы получили неожиданный результат. Появилась информация о крупном действующем агенте американской военной разведки в городе Коттбус. При проверке этих данных агент был пойман органами МГБ ГДР с поличным при проведении тайниковой операции. Этот немецкий руководитель окружного ранга выбрал себе тайник в церкви, куда, конечно, не имела доступа наша служба НН. По занимаемой должности он курировал в округе Коттбус все контакты командования советских воинских частей с немецкой администрацией, так что знал немало, и американцы с его арестом лишились ценного источника информации.
Осенью 1958 года я получил указание руководства отдела оказать помощь особому отделу Лейпцигского гарнизона в разработке одного советского гражданина. Назовем это дело «Инженер».
«Инженер» по национальности украинец, приехал в ГДР по разнарядке военкомата, работал как гражданский служащий военного авторемонтного завода в Лейпциге. В Лейпциге проживал один. В поле зрения особого отдела он попал весной 1958 года во время проведения очередной международной ярмарки в городе Лейпциге. Международные ярмарки в Лейпциге тогда проводили два раза в год: в марте — весенняя, а в сентябре — осенняя.
Вызывали недоумение какая-то одержимость в поведении «Инженер» и его неестественное психоэмоциональное состояние. В те дни он почти не спал. В течение двух недель работы ярмарки «Инженер» вечерами регулярно посещал места отдыха гостей ярмарки с Запада, рестораны, где они обычно обедали или вели предварительные переговоры по заключению сделок.
Внимательно изучал специальные стоянки автотранспорта для гостей ярмарки из капиталистических стран, ходил на концерты, которые организовывались для них властями ГДР, часто посещал в выходные дни выставочные павильоны западных фирм. И повсюду он пытался завязывать знакомства с гостями ярмарки из ФРГ или Западного Берлина. По роду служебных обязанностей и профессии «Инженер» не имел никакого отношения к работе ярмарки…
Его необычный полуночный образ жизни раздражал соседей по общежитию и, естественно, вызывал нарекания. Странное поведение «Инженера» во время ярмарки стало предметом пересудов. Все это дополнялось усиленным изучением немецкого языка.
Служба наружного наблюдения подтвердила его неоднократные попытки поговорить с глазу на глаз с иностранцами с Запада, которые не шли с ним на контакт, и эти встречи не имели продолжения. После таких неудач «Инженер», судя по внешнему виду, огорчался, но продолжал попытки по налаживанию связей до окончания работы весенней ярмарки 1958 года.