Берлин: тайная война по обе стороны границы
Шрифт:
По обусловленному с немецкой стороной порядку, их железнодорожная дирекция должна была передавать в нашу комендатуру сопроводительные документы на воинские составы еще до их прибытия на станцию.
На практике, особенно при ожидании поступления важных перевозок, этого не происходило. Секретарь появлялась на платформе зачастую после прибытия эшелона, когда его уже начинали разгружать. Она носилась вдоль платформы с документами, якобы разыскивая самого железнодорожного коменданта, заглядывала в вагоны и на платформы, где проводились работы по разгрузке, и грузы, естественно, раскрывались.
Секретарь уверяла всех, что должна передать документы
Строго по инструкции — при разгрузке присутствие посторонних лиц запрещалось. Но к таким бесцеремонным визитам секретаря директора наши офицеры постепенно притерпелись. На прямые замечания о нарушении действующего порядка взаимоотношений между советскими и немецкими учреждениями она обычно отвечала: «Не могу же я разорваться, если директор дает одновременно несколько поручений. Вот я и не успеваю их вовремя выполнять!»
Такое поведение секретаря директора усугублялось и тем, что в дни прибытия важных военных грузов и их разгрузки на охраняемой от посторонних платформе обычно к концу рабочего дня появлялся и ее муж Пауль. Он приходил на воинскую платформу якобы забрать свою жену домой. Пауль обычно, ожидая ее, сидел на скамеечке у здания дежурного коменданта и терпеливо наблюдал работы по разгрузке составов. К его частым визитам на охраняемую платформу наши военные тоже уже привыкли — все же муж секретаря самого директора дороги. Жена в такие дни явно испытывала терпение мужа. Наши офицеры посмеивались над проделками взбалмошной женщины и великим терпением ее мужа. Как оказалось впоследствии, эти сцены ожидания предусматривались ими заранее к дням прибытия эшелонов.
Правда, однажды молодой солдат, охранявший вход на платформу, отметил странность в поведении мужа секретарши. Сидя на скамейке у комендатуры, он постоянно производил какие-то странные манипуляции с футляром от очков, как будто бы прицеливался им на воинские составы и грузы. Об этих наблюдениях солдат написал рапорт на имя начальника комендатуры. Данному факту командование не придало значения, и документ дожидался своего часа, когда в комендатуре уже стала работать оперативно-следственная группа.
Вялотекущий ход этой разработки буквально взорвало последнее сообщение нового агента, немца с завода счетных машин, где работал муж секретарши. Он был завербован особым отделом совсем недавно. Этот источник вначале сообщил, что мастер Пауль Шольц что-то тщательно прячет в цеховой раздевалке в металлических шкафчиках подчиненных ему рабочих, находящихся в отпуске.
Затем этот источник экстренно сообщил, что Шольц вместе с женой в начале следующей недели намерены бежать в ФРГ через Западный Берлин. Он просил нашего агента в первое время после их бегства на Запад присматривать за их квартирой. О мотивах бегства Шольц лишь невнятно заявил, что во всем виновата его жена.
Вот это своевременное предупреждение нового агента с места работы Пауля Шольца и послужило причиной созыва срочного совещания. Обсуждение проходило в четверг, утром. На следующей неделе подозреваемые уже могут быть на Западе вместе с собранной ими секретной информацией. Этого допустить было нельзя: Клара Шольц чрезмерно много знала о данном железнодорожном узле воинских перевозок Группы советских войск в Германии.
Срочно договорились с руководством окружного управления МГБ ГДР о приезде двух советских оперативно-следственных групп и оказании им помощи в задержании и первых
Вместе со мной и начальником отделения А. А. Чудиновым, который тоже владел немецким языком, с нами выехали два следователя. Они и должны были, по замыслу руководства, вести допрос. Мы с Чудиновым должны были быть лишь переводчиками в ходе допросов и ведения переговоров с руководством МГБ ГДР.
По пути из Потсдама в Карл-Маркс-Штадт мы еще раз обсудили со следователями все известные нам материалы по делу супругов Шольц и пришли к выводу, что немцы, скорее всего, из-за отсутствия вещественных доказательств по делу воздержатся от дачи санкции на арест. Доказательства и дополнительные аргументы придется, видимо, срочно искать с их помощью на месте, убеждать немцев в немедленности действий по задержанию подозреваемых.
Единственным пока весомым оперативным аргументом неотложности задержания было сообщение агента, работавшего на заводе счетных машин, о намечаемом супругами Шольц побеге на Запад уже на следующей неделе. Для раздумий просто не было времени.
В окружном управлении МГБ ГДР нас уже ожидали. Встретил зам. начальника управления по оперативной работе. Он сообщил, что им подготовлены две группы оперработников для ареста подозреваемых, следователь и помещения для работы с задержанными. С проведением мероприятия придется поторопиться, так как была пятница, укороченный рабочий день. Он попросил ознакомить его с имеющимися материалами и изложить основания подозрений четы Шольц в шпионской деятельности против советских военных объектов. Зам. начальника управления с пониманием отнесся к настоятельной просьбе первые допросы и получение признательных показаний провести нами. Мы должны реально уточнить объемы и опасность для ГСВГ добытой ими шпионской информации.
Эту часть беседы начал на немецком языке А. А. Чудинов. Его скромный словарный запас не позволил вести дальнейшую основную часть разговора — изложение существа наших подозрений в отношении супругов Шольц и обоснование срочности их задержания. Этот разговор он поручил мне со словами:
— Давай веди дальше разговор ты, доказывай, что просто нет другого выхода. У меня для этого слов не хватит, а у тебя это лучше получится!
После моей информации по делу, оглашения имен и указания мест работы объектов разработки настроение хозяина кабинета заметно изменилось. Он довольно напряженно спросил нас, все ли мы знаем о личности подозреваемых. При этом он порывисто встал, взял с соседнего стола большой красный альбом с надписью «Почетные граждане города Карл-Маркс-Штадт», раскрыл первую страницу и положил альбом перед нами. На большой, красочно оформленной фотографии премьер-министр правительства ГДР Отто Гротеволь с улыбкой пожимал руку какому-то мужчине и вручал ему золотой значок почетного члена СЕПГ.
Мы недоуменно смотрим сначала на фотографию в альбоме, потом на зам. начальника управления МГБ. Он спросил нас, есть ли у нас с собой фотография мужа секретарши директора. Ее у нас не было. Тогда он перевернул фотографию в альбоме со словами:
— Вот читайте, здесь, на обороте.
На тонкой папиросной бумаге на обороте фотографии был отпечатан пояснительный текст следующего содержания: «Премьер министр ГДР Отто Гротеволь вручает золотой значок почетного члена партии ветерану Сопротивления и подпольной работы в годы войны против фашизма, своему товарищу по подполью, мастеру завода счетных машин Паулю Шольцу».