Берлин: тайная война по обе стороны границы

Корнилков Аркадий Николаевич

Для наряда по охране нам была определена полевая форма одежды с плащ-палатками. Однако на посту № 1 (так назывался причал и павильон для отдыха у озера), сотрудник должен был быть в парадной форме, то есть в белой рубашке, при начищенных орденах и медалях на мундире. Так почему-то решили во втором отделе. Но службу надо было вести скрытно, то есть в кустах или зарослях около павильона. И все это около лесного озера, где полно паутины, муравьев, комаров и другой кровососущей нечисти. А белая рубашка и блестящие ордена плохо поддаются маскировке даже среди густой зелени и явно не способствуют решению поставленной задачи.

Этот

пост достался нашему уважаемому коллеге Саше Лапшину, заслуженному фронтовику. В чем состоял оперативный замысел этого указания о специальной форме одежды на посту № 1, мы так и не смогли коллективно догадаться, а второй отдел хранил в глубокой тайне свое нововведение.

Мне с товарищем предстояло держать под контролем дорогу, ведущую в этот лесной массив и к озеру. Часов около девяти утра, когда ожидался приезд высокого гостя, никто в лес не приехал. Ждем до обеда. Опять никого и никакой информации об отмене мероприятия. Стало жарко, хочется пить. Мы были голодны, так как нас ориентировали на пару-тройку утренних часов несения охраны, и мы не взяли с собой ни съестного, ни питья, надеясь к обеду быть уже дома в Потсдаме. Да и утром мы просто не успели перекусить — выезжали ночью.

Где-то около 12 часов дня мы заметили одинокого мужчину, примерно в километре от нас. Он ехал на велосипеде вдоль опушки леса. Незнакомец вел себя не как прогуливающийся на природе человек. Делал остановки, слезал с велосипеда, заходил на опушку леса, осматривал, не торопясь, в бинокль окрестности. Складывалось впечатление, что он или кого-то искал, или что-то внимательно изучал.

Мужчина медленно приближался к нам по тропке, ведущей в лес и к озеру. Нас он заранее не заметил и был задержан при подъезде к дороге. Спрашиваем, кто он, что здесь делает, куда едет, где живет и что он вообще ищет в лесу в такой день, когда все порядочные немцы сидят в ресторанчиках и пьют пиво?

Задержанный заявил, что является жителем города Цоссена, работает в лесничестве и по просьбе старшего лесничего района поехал в этот лес посмотреть, все ли в лесу в порядке. Он знает, что это охотничий участок отведен советским военнослужащим.

Поведение задержанного озадачило нас. На злоумышленника или диверсанта он не похож: нас не видел, при задержании не пытался бежать. На мой немецкий язык отреагировал как-то «по-коллегиальному». Я спросил, где находится служебное помещение «старшего лесничего» в Цоссене. Он подробно описал отдельно стоящую двухэтажную виллу, назвал улицу. Тогда я попросил его описать внешность «старшего лесничего» и назвать его фамилию. Он сказал: «Товарищ Кениг». Все точно.

Описание внешности «старшего лесничего» полностью совпадало с внешностью начальника райотдела МГБ ГДР в городе Цоссене товарища Кенига, улица и описание особенностей здания райотдела тоже совпадали. Ясно, что это свой человек. По заданию райотдела МГБ ГДР он контролировал обстановку с внешней стороны. Но если второй отдел договорился о координации действий с органами госбезопасности ГДР, то для таких случаев отрабатывается хотя бы пароль для связи. Этого не было сделано. А то свой своего не опознавши!

Мы уже раздумывали до этого разговора, что будем делать с задержанным. Не привязывать же его к ближайшей сосне. А покидать пост для конвоирования задержанного мы не имели права. Связи у нас не было.

Я убедил задержанного, что лично знаком «по охотничьим делам»

со «старшим лесничим», на что он понимающе отреагировал. Я попросил передать ему привет от меня и назвал свой телефонный псевдоним, под которым я несколько раз разговаривал по служебным вопросам с Кенигом. Используя ситуацию, мы дали денег объездчику, человеку, нам совершенно незнакомому до этого случая, попросили его вернуться в Цоссен, доложить «старшему лесничему», что в лесу все в порядке и что мы надеемся на его помощь, так как хотим есть и пить.

Пусть он нам привезет бутербродов, сосисок, пива и воды.

Наш задержанный с энтузиазмом взялся выполнить это ответственное поручение: накормить своих голодных советских коллег.

Время шло. Мы уже было стали терять надежду на удачный исход нашей затеи. Смотрим, катит по дороге наш знакомый с корзинкой перед рулем. Вернул сдачу с переданных нами денег. Мы разложили на плащ-палатке доставленные им продукты. Все, что мы заказывали. Он даже предложил нам маленькую бутылочку «Корна». Мы вежливо отказались: нельзя, на службе. Кениг сказал ему, что доставку нам продуктов он должен рассматривать как задание. Мы поблагодарили нашего добровольного помощника и отпустили его домой.

В тот день нас сняли с наряда уже под вечер. Тут же объявили, что завтра в это же время — повторение задачи.

В тот день были сытыми и не страдали от жажды только трое из всего наряда: мы с товарищем, благодаря своему невольному помощнику, и Саша Лапшин на посту № 1.

Его буфетчица заставила поедать заготовленные вкусные бутерброды, которые она разложила в павильоне у озера в ожидании приезда гостей.

На другое утро не было напрасного и томительного ожидания. Около 9 часов утра мимо нас проследовал правительственный ЗИС. Интересные события происходили у поста № 1. После прибытия к озеру Н. С. Хрущев и маршал Гречко сразу сели в одну из приготовленных для них лодок. В ней уже лежали удочки.

На посту № 1 было также отмечено, что ботинки у Н. С. Хрущева были не чищены, один шнурок развязался, а сапоги маршала Гречко блестели, как зеркало. Было опасение, что маршал может заметить в зеркале голенищ своих сапог белую рубашку и парадный мундир охранника, демаскирующие его даже в густой зелени, росшей позади павильона.

Лодка с рыбаками плавно вышла на середину озера. Гречко снарядил удочку Хрущеву, забросил. Тут же лодку «обступили» стаи голодных карпов: их в ожидании рыбаков не кормили двое суток, чтобы гарантировать клев. Для неосведомленного читателя следует сделать небольшое отступление от повествования и рассказать, что культурное рыборазведение, особенно карпа, предусматривает двухразовое кормление рыбы — утором и вечером, в строго определенное время суток. Пища разбрасывается с лодок, тоже в определенных местах.

Так и в этом случае карпы после двухдневной голодовки, завидев лодку на привычном для них месте, дружно всплыли в ожидании корма. Они набросились на насадку, началась рыбалка. Н. С. Хрущев, торжествуя, вытащил первую добычу и после освобождения крючка на своей удочке удивленно спросил Гречко, глядя на рыбу, обложившую лодку со всех сторон:

— Слушай, что это с ними? Почему они окружили нашу лодку?

В это время рыбака так же дружно атаковали и комары, и он безуспешно пытался их разогнать. Гречко прокомментировал «странное» поведение рыбы в озере примерно такими словами: