Берлин: тайная война по обе стороны границы

Корнилков Аркадий Николаевич

С тех пор минуло много лет. Я, конечно, не могу вспомнить содержание всего доклада министра госбезопасности ГДР Мильке. Но хочу напомнить читателю, что совещание происходило через девять месяцев после закрытия границы с Западным Берлином. Это событие существенно повлияло на общую обстановку в центре Европы, значительно затруднило нашим противникам по НАТО проведение открытой подрывной и разведывательной работы против ГДР и Группы советских войск в Германии. Поэтому основные тезисы доклада Мильке я помню и сейчас.

Во вступлении министр обозначил политические, экономические и контрразведывательные

предпосылки для принятия решения о закрытии границы с Западным Берлином. Он напомнил о меморандуме № 58, принятом Советом национальной безопасности США, где звучал призыв к американскому правительству быть в готовности к использованию военной силы для решения «берлинского вопроса» и «защиты прав союзников на Западный Берлин», к увеличению численности американского военного гарнизона в городе. Были озвучены требования конгресса США о принятии мер, способствующих дестабилизации обстановки в Восточной Германии.

Мильке напомнил, что к моменту возведения защитной стены внутри города в его западной части насчитывалось более восьмидесяти центров милитаристских и реваншистских организаций, это без учета разведслужб НАТО, которые вели активную подрывную работу против социалистической Германии. Их деятельность активно поддерживалась американской радиостанцией «Риас».

По сведениям МГБ ГДР, в Западном Берлине размещался самый большой заграничный полевой орган ЦРУ США — Берлинская оперативная база, которая полностью перешла под прикрытие армии США.

Питательной средой для спецслужб противника являлись перебежчики. По словам Мильке, за десятилетний период через Западный Берлин бежало около семисот тысяч граждан ГДР, потому что граница внутри города была открыта. В лагере беженцев Мариенфельде ежегодно проживало около двадцати тысяч беженцев, которые представляли собой благодатный материал для организации подрывной работы против республики.

Сооружение защитной стены внутри города и закрытие границы позволили перекрыть поток беженцев на Запад. Был закрыт 81 уличный переход, 13 переездов на станциях городской электрички и метро. Для общения граждан ГДР с жителями Западного Берлина и ФРГ был введен особый паспортный режим.

Мильке оценил также экономический ущерб, который был нанесен ГДР во времена открытой границы с Западом. Так, по причине разницы в курсах валют в ГДР и на Западе Германии за десять лет республика недосчиталась 30 миллиардов марок. Процветала валютная спекуляция.

В Западном Берлине полулегально действовало около 80 обменных пунктов, где марки ГДР менялись на западные по курсу 1:5. Спекулянты беспошлинно вывозили на Запад продукты, оптику, пишущие машинки, другие товары, соответствовавшие по качеству высшим мировым стандартам.

С введением пограничного режима Западный Берлин утратил значение центра политических и экономических диверсий против ГДР. Это существенно изменило характер контрразведывательной работы, направленной на пресечение подрывной и разведывательной деятельности разведслужб НАТО против ГДР и Группы советских войск в Германии. Закрытие границы с Западным Берлином лишало западные спецслужбы возможности прямых контактов с их агентурой в ГДР для сбора информации, дачи новых указаний и передачи технических средств для ведения шпионской деятельности и вручения материального

вознаграждения.

— Явочная квартира для агентуры противника под названием Западный Берлин закрылась! — пошутил министр.

Личное руководство западных разведчиков своей агентурой стало невозможным. Они вынуждены были прибегнуть к другим, безличным способам связи: использовались средства радиосвязи, тайнопись, тайники и курьеры. Деятельность разведслужб НАТО стала менее эффективной, потому что подобные способы связи сделали ее более уязвимой для противника, ограничили объем передаваемой информации и снизили оперативность ее поступления в разведцентр. Добывая и передавая информацию, вражеская агентура подвергалась возросшему риску. Все это, в свою очередь, существенно облегчало задачу контрразведки по разоблачению и пресечению подрывной и разведывательной деятельности, направленной против Восточной Германии.

Эрих Мильке привел ряд фактов, развенчивающих миф о всемогуществе и безупречности работы БНД. Для проверки технических возможностей противника было принято решение использовать в оперативных играх несколько арестованных западногерманских агентов-радистов. Но вопреки обычным правилам игры, выявленных агентов-радистов БНД не оставили на свободе под контролем оперработников, а заставили их вести регулярный радиообмен с техническими центрами БНД прямо из тюрем, расположенных территориально в разных местах ГДР. Такие игры продолжались более года, а западногерманская разведка так и не смогла установить, что радиопередачи ведутся из тюрем, а не с мест проживания их агентов.

Закрытие границы потребовало усиления внимания контрразведки к работе почты. Из-за отсутствия возможности частых личных встреч граждан ГДР и ФРГ многократно возрос поток корреспонденции. Это привело к значительному росту загрузки этой службы. Характеризуя обстановку по каждому из 14 округов, Мильке приводил конкретные цифры по видам и объему ежедневных почтовых отправлений. Они были шестизначными. И в этих миллионных потоках открыток, посылок и писем нужно было обнаружить тайнописные сообщения агентов из ГДР, посылаемые на подставные адреса разведцентров противника в ФРГ.

В зале присутствовали руководители советской военной контрразведки со всей территории ГДР. Стремясь показать вклад контрразведки МГБ ГДР в борьбу с общим противником, министр обильно снабдил свой доклад статистическими данными по каждому району ГДР. Эта статистика была действительно очень важна для оценки реальной обстановки на местах, в особых отделах дивизий и армий.

Доклад продолжался уже более часа, и я начал заметно уставать. Мне необходим был перерыв. Я оглянулся в президиум. Генералы, не поднимая головы, дружно записывали данные из моего перевода. Ведущий совещание генерал Федорчук поймал мой просящий взгляд, оглядел президиум, но, так и не поняв что меня волнует, продолжил свои записи. Чувствую, что я уже не могу так концентрироваться, чтобы удерживать в памяти шестизначные колонки цифр и безошибочно переводить статистику. Я дважды обратился к Мильке с просьбой помедленнее озвучивать данные. Но он оба раза даже не среагировал на мою просьбу. В третий раз я практически был вынужден дернуть его за рукав, чтобы он, наконец, услышал то, о чем я его просил.