Беруны. Из Гощи гость
Шрифт:
Ванюху; коченеющею рукою начал искать он забытую в медвежьем остроге трубку. . Но
Ванюху, должно быть, застил густой туман, вставший перед потухающим оком, а трубки не
было ни за пазухою, ни в карманах. Тогда Тимофеич в последний раз пожевал посиневшими
губами и, не сказав ни слова, умер.
Может, это было не совсем так,
толки, и ничего не добился там и Терентий Неделька, посланный в другой раз на Мезень с
указом о поимке медвежатников, бежавших из столицы. Ведь те были уже далёко, их и в
живых-то не было больше, и ничего не мог здесь поделать рядовой её величества Терентий
Неделька. Он ничего и не доискался и воротился обратно, наполняя по дороге свою
неиссякаемую флягу крепким вином. Денег он в кабаках не платил, ссылаясь по-прежнему на
то, что человек, дескать, он казенный и едет не просто, а по царицыному указу.
ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН
РИСУНКИ П.АЛЯКРИНСКОГО
Государственное Издательство
ДЕТСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Министерства Просвещения РСФСР
Москва 1962
О временах, давно миновавших, повествует эта книга. Москва в те поры была по
преимуществу деревянной, бревенчатой. Красная площадь называлась «Пожар», район
Кропоткинской улицы – «Чертольем», автомобилей еще не было, по городу летом ездили в
колымагах, зимой на санях, снегу наметало много, и никто не убирал его, потому что в
русском языке еще даже не существовало такого слова «дворник».
Все это совсем не похоже на нашу жизнь, а вот возьмите книгу, начните читать, и вы
отложите ее лишь тогда, когда будет перевернута последняя страница. В чем же дело, почему
так?
В этом и заключено одно из чудесных свойств хорошей книги. Маяковский сказал:
Через столетья
в бумажной раме
возьми строку
и время верни!
Писатель Зиновий Давыдов возвращает нам время. Он отлично знает его, видит так,
словно сам жил в стародавней Москве. А он наш современник, и первое издание этой книги
вышло в 1940 году, то есть ее читали ваши отцы, когда им было столько лет, сколько сейчас
вам.
Много писем пришло тогда к автору. В них читатели благодарили его за удовольствие,
которое получили при чтении: «Отвечаю на ваш вопрос: «Понравилась ли тебе эта книга?»
Так понравилась, что и сказать невозможно», – пишет один из них.
Не вдруг подошел Зиновий Давыдов к своей удаче. С детства
короткой автобиографической записке он не забывает сказать, что родился в городе
Чернигове, «былинном месте, постоянно упоминаемом и учебниках истории и курсах
древнерусской литературы». Там, за каменной оградой одной из городских усадеб, высился
могильный курган Черного, легендарного основателя города, а в соборе строения XI века
покоился прах князя Игоря, героя «Слова о полку». До знаменитого Путивля, на стенах
которого плакала безутешная Ярославна, всего верст двести...
Археология – ступенька истории. Первые впечатления Зиновия Давыдова связаны с
людьми, приезжавшими из Москвы в его родной город «копать». Чего только не находили
они на старом кладбище, где, как он выражается, «березки звенели о вещем Олеге, о тризнах
и богатырях»: и черепки старинной посуды и арабские монеты первоначального чекана...
Рано узнал Зиновий Давыдов французскую поговорку: «То ново, что хорошо забыто». В
новый, забытый мир прокладывала путь археологическая лопатка. Как же тут не увлечься, не
пойти по этому пути?
В Черниговском издательстве «Стрелец» вышла первая книга Давыдова – «Ветер». Был
это сборник стихов. Слово «ветер» очень модное в то время, стихи целиком укладывались в
блоковскую систему образов. Помните начало «Двенадцати»:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!
В студенческие годы Давыдов «встретился» с князем Владимиром Красное Солнышко в
его стольном городе Киеве, там жил Нестор-летописец, там творилась ранняя история
государства Российского, все дышало стариной.
А потом Давыдов оказался в Северной Пальмире. Он ходил по широким площадям и
проспектам, и камни говорили с ним, напоминая о событиях, свидетелями которых были.
Здесь, в Ленинграде, в городе Пушкина и любимого своего Блока, Давыдов начал писать
прозу. Первый его исторический роман «Беруны» был посвящен Крайнему Северу,
приключениям рыбаков-мореходов.
Вот мы и подошли к роману, который вы сейчас прочтете. Сам Давыдов считал его
«своим любимым детищем», начал писать в Ленинграде, а закончил в Москве. В
автобиографической записке он говорит: «Мои творческие интересы уже в начале тридцатых
годов совершенно оторвали меня от «петербургского периода», и я стал стремиться в Москву.
Я работал над романом «Из Гощи гость», в воображении постоянно пребывал у кремлевских
стен, жизнь в Ленинграде порой казалась мне существованием на чужбине».