Беруны. Из Гощи гость
Шрифт:
Андрей Иванович провалялся на лавке на перине дней пять. Уже в четверг ему стало
легче, а в пятницу он в шубе сидел на крыльце, парил на солнышке старые кости да
любовался голубиными стаями, которые выплескивались одна за другой из соседнего двора.
А князь Иван в огороде, возле малинника, на пеньке гнилом, стал снова листать и
перелистывать свою латинскую книгу, «великий географус», как наименовал ее дошлый
ротмистр Косс.
Дня три спустя,
постукивал тростью своею по кадкам, по бочкам, по ободьям колес, а то и по спинам
замешкавшихся холопов, князь Иван на своем буром жеребчике выехал за ворота. Конек
припустил весело сквозь нагретую солнцем пыль по трухлявым брусьям, настланным на
дороге, мимо плетней, церквушек, кабаков, покойников, по тогдашнему обычаю
выставленных на перекрестках, и лавочников, расположившихся там и сям в берестяных
своих шатрах. «Малая Болвановка – так, кажется, сказал ротмистр Козодавлев? Малая
Болвановка, капитан Феликс Заблоцкий?»
На мосту к князю Ивану сунулся сторож за мостовым сбором. Князь Иван уплатил ему
1 Киса – мошна, кошелек.
две деньги1 за проезд через мост да за скорую езду алтын штрафу. Через стрелецкую
слободку без дани не пропускал никого детина, карауливший с иззубренным бердышом2
стрелецкую околицу. Князь Иван откупился и здесь и выехал к топкому берегу, где за
поворотом ветер сразу дохнул смолою, прелою паклею, отсыревшим в воде строевым лесом.
Навстречу ватага за ватагой брели бурлаки, поднимая вверх по реке суда с вяленой рыбой и
солью. У одного причала стояло синее судно, по которому похаживала крашенная киноварью
борода – персидский, должно быть, купчина. Краснобородый таращил бельмы и покаркивал
на татар, сгружавших на берег пахучие какие-то кипы. «Персия, – подумал князь Иван. – То-
то как пахнет от всякого зелья!..» И, повернув к монастырю, он мимо Пятницкой церкви
выбрался наконец на Болвановку искать польский двор против старой кузни.
Но на Болвановке кузниц этих, старых и новых, была целая улица, которая так и
называлась Кузнецы. Ремесленные ребята трезвонили тут так по наковальням, что под стать
красному звону с московских колоколен. Рейтары, побренькивая шпорами, подводили к
кузницам прихрамывающих лошадок, и ковали принимались им стругать сбитые копыта.
– Дружище, – обратился князь Иван к куцеватому мужику с жилистыми руками едва не
до колен, – не скажешь, где тут иноземец Заблоцкий, шляхтич?..
Мужик бросил в темную дыру кузницы клещи, которые держал в руках,
и молвил:
– Это который же шляхтич?
– Двор тут у него против старой кузни.
– Двор, говоришь?.. Да тут шляхты всякой по дворам не счесть. Кормовая она, шляхта,
государева. Нынче в городе жита четверик почем платят?
– Не скажу тебе, не приценивался.
– По шести алтын без двух денег четверик!.. Вон оно, житьецо!.. Одно слово –
подслепое.
– Почему ж подслепое? – удивился князь Иван.
– А то как же? Подслепое. Сам понимай: в темноте мы тут по кузням зеваем, от дыму
чихаем; только всего и радости, что на боку потешимся да по брюху пустому почешемся. А
шляхта – она кормовая, государева.
– Где ж она, шляхта?.. Заблоцкий, Феликс Заблоцкий?.. Говорили, против старой кузни...
– Проедешь пятую кузню, – объяснил наконец коваль, – против шестой увидишь двор в
бурьяне да бурьян же на избяной завалине.
Всадник провел каблуками по ребрам коня.
– По шести алтын без двух денег, – завздыхал опять мужик. – Житьецо подслепое...
Но князь Иван уже не слыхал его жалоб. Он только считал кузницы, мелькавшие по
дороге. Отсчитал пять и против развалившейся шестой сиганул через канаву в ничем не
огороженный двор, в густой лопух, в высокий бурьян, человеку по пазуху, коню но сурепицу.
X. ПАН ФЕЛИКС ЗАБЛОЦКИЙ
На дворе не было ни души; только пегая чья-то лошадёнка стояла понуро у самой
завалины и обхлестывала себе хвостом спину и брюхо.
Князь Иван слез с коня и прислушался. Ручеек бормотал близко или это с глиняной
дудочки падали в тишину звонкие капли?.. Да, дудочка. В горнице, за открытым окошком,
занавешенным голубым пологом, дудочка в руках невидимого дударя щебетала и жалобилась
и рассыпалась дробными-дробными трелями. «Хитро! – подумал князь Иван. – Куда как
дошлы эти иноземцы!» Но дудочка смолкла, и уже человеческий голос залился за голубою
занавескою:
В каждом часе, в счастье, как и в несчастье,
Я буду тебе верен.
И на двор из-под занавески высунулась хохлатая голова светлоусого пана.
1 Деньга – мелкая серебряная монета, равнявшаяся 1/2 копейки. Шесть денег (или три копейки) составляли
алтын.
2 Бердыш – (как и алебарда) – оружие на длинном древке, сочетание топора и копья.
«Шляхтич... – мелькнуло у князя, стоявшего на солнцепеке посреди двора, возле бурой
своей лошадки. – Вон и хохол у него на голове». И, сняв шапку, князь Иван поклонился