Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

...Накануне, прекрасно понимая, что ее гость все равно улетит, Хильда использовала последний шанс и настояла на визите к доктору. Рекомендации были ожидаемы: рано еще приступать к работе, желательно пройти реабилитацию, санаторно-курортное лечение, повторное обследование и т.д. Но Вадим к подобным советам остался глух. Вернее, улыбаясь, соглашался с доктором, благодарил и все же твердо заявил: завтра летит домой.

И объяснил почему. Так уж он устроен: лучшее лекарство для него - дело, которое наиболее стимулирует организм к выздоровлению. А расслабленное времяпровождение, напротив, ему

только вредит: в голову лезут всякие досадные мысли, заставляют копаться в прошлом, зацикливаться на ошибках. Все это прямой путь к депрессии, а не к исцелению. У него есть свой рецепт, проверенный годами: проснулся, сделал физзарядку, наработался за день до изнеможения, пришел домой, упал в кровать и уснул. Лучшего снадобья для таких, как Вадим, природа не придумала.

Доктор выслушал его и пожал плечами: вам решать. Ну а Хильда всю обратную дорогу молчала, как и Вадим. Оба размышляли.

Что ж, ей придется смириться с его решением. Он самостоятельный человек, дома его ждет родная мать. За здоровье можно не беспокоиться - благодаря усилиям врачей и крепкому организму болезнь отступила, и если уж осталось за что тревожиться, так это за душевное состояние Вадима. Живя в одной квартире, Хильда замечала: часто на его лице проскальзывали гримасы душевной боли, глубокая тоска в глазах, подавленность. Чувствовала, сколько он прикладывает усилий, чтобы за улыбкой скрыть свое состояние.

Оживал и преображался Вадим лишь тогда, когда включался в работу над новым проектом. Работа для него действительно спасение, с этим легко можно согласиться. Именно так были устроены и Мартин, и погибший сын. Да и ее, признаться, после смерти близких удерживали от депрессии только заботы благотворительного фонда.

Что мучило Вадима, она могла лишь догадываться. Скорее всего, нечто глубоко личное. Возможно, разочарование в любви...

«Надо как-то помочь ему вскрыть нарыв в душе, дать выговориться. Но как?
– ломала голову Хильда.
– Общительный и дружелюбный, он редко позволял себе подобные откровения даже с Мартином».

Вадим же думал о том, насколько привязался к Флемаксам, как ему не хватает рано ушедшего Мартина, как жаль Хильду. Стройная от природы, за последние месяцы она еще похудела, как-то скукожилась и, уходя в свои мысли, порой напоминала ходячую тень. Вот и сейчас ведет машину, о чем-то сосредоточенно размышляет, а у него сердце сжимается: завтра он улетит, и она снова останется одна.

«Надо как-то ее утешить перед отъездом», - отстраненно рассматривал он мелькавшие за стеклом пейзажи.

Почти каждый вечер перед сном они беседовали у камина: философствовали, вспоминали поездки в разные страны, веселые моменты, делились впечатлениями, забавными историями. Старались говорить только о хорошем, поднять друг другу настроение, поддержать. Вот и в последний вечер после ужина они присели у камина, и Хильда вдруг начала разговор с предложения помянуть мужа, сына, а затем перешла на историю своей семьи.

Когда-то ее мать, будучи девочкой, обиделась на старшую сестру и порезала белое свадебное платье ее любимой куклы. Остыв от обиды, она испугалась наказания и не решилась признаться в содеянном. Вина пала на младшего брата, которого и наказали.

А

спустя неделю во время ночной бомбежки вся семья погибла - брат, сестра, родители. Девочку спасло то, что за день до этого вместе с помощницей по хозяйству она отправилась за продуктами в пригород Дрездена, где у женщины жили родственники. На ферме они задержались надолго: возвращаться было страшно, бомбежки продолжались.

Когда же наконец вернулись, сразу и не поняли, куда попали. Кругом руины, на месте их дома - огромная воронка. На соседских подворьях в развалинах копошились люди, что-то искали, плакали, причитали. От них девочка и узнала: их дом был разрушен в первую же бомбежку прямым попаданием. Никто не выжил. Удалось найти лишь куклу, которая странным образом осталась цела. Только порезанное белое платье почернело от грязи и копоти.

Постояв на развалинах, женщина взяла девочку за руку и отвела к городской управе. Там ее внесли в какие-то списки, покормили и спустя пару дней отправили на запад, к дальним родственникам по папиной линии, у которых к тому моменту тоже никого не осталось: двое сыновей погибли на Восточном фронте. Убитые горем, те приютили девочку, вырастили ее до совершеннолетия, дождались поступления в университет и в течение года один за другим умерли. Словно выполнили последний долг.

Вскоре девушка вышла замуж за такого же сироту-студента, у пары родилась дочь, которую и назвали Хильдой. Время было тяжелое: страна поднималась после войны, денег не хватало, и единственной игрушкой мылышки оставалась старая кукла, которой мама перед своим венчанием сшила новое белое платьице...

– Вот она, - Хильда на минуту вышла из комнаты, вернулась с куклой в белом платье и протянула Вадиму.
– Ее историю мама рассказала мне перед смертью. И призналась: всю жизнь испытывала груз вины перед братом и сестрой. Просила меня передать куклу потомкам... Зовут ее Марта. Перед свадьбой с Мартином я заказала для нее у портнихи новое платье, точную копию моего...
– Хильда грустно улыбнулась.
– Увы, Бог не дал мне дочери, внуков, мне некому будет ее передать, некому будет менять платья... Я хочу, чтобы ты взял ее себе, хранил. Пусть о ней позаботятся твои дети. Обещаешь?

Рассматривая куклу, Вадим замер, поднял на женщину удивленный взгляд и глухо ответил:

– Хильда... Это очень большая ответственность... Я не уверен, будут ли у меня дети. У меня мог быть сын, но он умер при родах: женщина скрыла от меня беременность и вышла замуж за другого, - пояснил он и сделал паузу.
– И наоборот: женщина, от которой я хотел бы иметь ребенка, ждет его от другого, - с горечью поделился он, взглянул на покрытое сетью микротрещинок миловидное фарфоровое личико и протянул куклу Хильде.
– Извини, не могу взять. Как и обещать. Извини.

– Не за что извиняться, Вадим...
– понимающе кивнула та, бережно приняла куклу, поправила ей платье и вздохнула. Теперь понятна причина состояния Вадима: во всем виновата любовь.
– Хорошо, пусть она пока хранится у меня. Я уверена, что придет ее час. Главное, не забудь о моей просьбе. А теперь расскажи мне об этих женщинах. Кто они? Как выяснилось, мы с Мартином ничего о тебе не знали, - сокрушенно покачала она головой.
– Ты их любил? Ой, надо добавить дров в камин!
– тут же подсказала она, как бы дав ему время обдумать ответ.