Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

– Откуда знаешь?

– И ту, и другую я вчера видела в коридоре у приемного покоя. Фамилия второй -Лежнивец. Она работает начмедом в больнице, где я лежала до вас. Бывшая любовь, а возможно, и не бывшая.

– Это которая Гаркалина?

– Да.

– Теперь понятно. Якушева упоминала о коллеге-начмеде, которая вчера заезжала. Сказала: та тоже отметила неадекватное поведение больного. Арина, напротив, ничего такого не замечала. Так что, может

быть, ты и права, - поразмыслив, согласилась за-вотделением.

Обе замолчали, обдумывая каждая свое.

– Ладно, пусть этот Ладышев сам со своими дамами сердца разбирается, - махнула рукой Рада Александровна.
– Еще тот фрукт! Арину жалко: ее кандидатуру из и.о. на должность заведующей две недели назад утвердили, и тут такое ЧП. Как чувствовала, не хотела второй раз в одну и ту же реку.

– Какую реку?

– А ты не знаешь?
– удивилась Рада Александровна.
– Она уже заведовала отделением в другой больнице. Как раз в той, где ты лежала. Но ее место понадобилось одному человеку для карьеры: сама понимаешь, по пути наверх надо все ступеньки лестницы пройти. Пусть и галопом по Европам, но по правилам, - усмехнулась она.
– Арину под надуманным предлогом сместили с должности завотделением, а его поставили. Он и дальше по головам пошел... Ариша сильно переживала, вот я и предложила ей перейти к нам: хороших специалистов нынче в медицине можно по пальцам пересчитать. В этих стенах она с твоим отцом и познакомилась.

– Да, я помню, как он здесь лечился, - улыбнулась Катя.
– Вовремя вы ее к себе позвали.

– Это судьба, - кивнула Рада Александровна.
– Но сколько раз ей ни предлагали заведование, отказывалась. Согласилась, только когда с Сашей эта беда приключилась, потому что зарплата больше. К тому же пенсия скоро. А жить-то вам всем на что-то надо, -кивнула она на Катин живот, прикрытый одеялом.
– Теперь могут выговор влепить. Уж Балай постарается. Говорят, это ее протеже в прежней больнице Аринино место занял, - шепотом добавила Рада Александровна.

В палате снова стало тихо.

– Крепко вас всех жизнь в один узел связала, - снова нарушила молчание заведующая.
– Ох, не случайно все! Запуталась история много лет назад и не отпускает.

Катя только вздохнула в ответ.

«Не то слово! Вы еще о Виталике не знаете! И это уже не случайность, это закономерность. Словно кто-то специально собрал всех в одном месте, а теперь наблюдает, потешается. Или раздумывает, что со всеми нами делать», - грустно усмехнулась она.

– Катя, можно задать вопрос? Отец ребенка - Ладышев?
– неожиданно прямо спросила Рада Александровна. Катя виновато опустила взгляд.
– ...Мы с Ариной так и думали. Поэтому и решили не говорить тебе, что он лежит в нашей больнице. Да-а-а.... Но зато есть один плюс: знаем группу крови отца. Мало ли что... А в остальном - правильно, что не сказала ему о ребенке. И Арина не успела выдать секрет, хотя и проскальзывала такая мысль. Из лучших побуждений хотела, но, видимо, кто-то наверху решил иначе.

–

А Арина Ивановна знает, что именно Вадим сбежал?

– Знает, мчит на всех парах из Аксаковщины. И сразу - на ковер к начмеду. Хотя пресекать побеги больных - обязанность начальства, а не докторов. Приемный покой - проходной двор, сама видела. Но у нашего начмеда муж - депутат, так что, как пить дать, Арину крайней сделают. И вход теперь перекроют. Может, и к лучшему: за ночь еще троих с пневмонией привезли. По коридорам лучше не гулять.

– И Виталик утром поступил, я видела. Виталий Проскурин. Вы не могли бы узнать, как он?

– Проскурин? Муж, что ли?
– расширила глаза Рада Александровна.
– Вот это да... Бомбы в одну воронку еще как падают! Хорошо, узнаю. Только ты, будь добра, из палаты не высовывайся... Или лучше выписать тебя отсюда? Анализы в порядке, все остальное вроде тоже, - вслух принялась размышлять заведующая.
– Чуть позже подошьем на всякий случай или пессарий на шейку матки поставим. А пока... Знаешь, собирайся-ка ты домой, - решительно встала она.
– Только дай слово: пока грипп не успокоится, ни ногой из Ждановичей!

– Даю!
– обрадовалась Катя.
– Не то что ноги, носа не высуну!

– Хорошо, верю. Больничный я тебе до конца недели оформлю. Как у тебя с работой? Разрешат дома посидеть еще хотя бы недельку?

– Надеюсь. Главный редактор - женщина строгая, но к беременным благоволит. Сама когда-то с трудом выносила ребенка.

– Это хорошо, что начальница понятливая. Ты где собираешься на учет становиться?

– Пока не знаю. Не решила.

– Тогда не торопись. Я решу, куда лучше, и позвоню. Но если что не так - сразу ко мне. Договорились?

– Договорились, - кивнула Катя.
– Спасибо!..

...Едва проснувшись, Вадим включил ноутбук. На мониторе тут же появилось on-line табло аэропорта Франкфурта: сегодня воздушная гавань работает в штатном режиме. Замурлыкав что-то под нос, Ладышев поспешил в ванную. Чувствовал он себя прекрасно, забастовка у персонала аэропорта закончилась, и уже сегодня можно вернуться в Минск.

За почти три недели он сильно соскучился и по дому, и по работе. Пора давать жизнь новой идее, которая за время лечения обрела форму продуманного бизнес-плана. Кое-какие пункты, конечно, придется подкорректировать. А еще Ладышев остро нуждался в консультациях компетентных лиц, но это разговоры из разряда «не по телефону» и даже «не по переписке».

Вылететь домой он был готов еще неделю назад, однако многое останавливало. Во-первых, недолеченная болезнь, которая давала о себе знать быстрой утомляемостью и слабостью. Во-вторых, Хильда. Поселив Вадима в опустевшей после смерти супруга квартире, она, казалось, ожила - нашла новый объект для заботы. Готовила завтраки, обеды и ужины, возила в госпиталь на обследования, процедуры. И всячески противилась отъезду подопечного, находя все новые предлоги.