Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

Но руку пришлось быстро отдернуть: горячий металл обжигал еще одно напоминание о той, предыдущей, больнице, об аварии с отоплением. Навернулась слеза... Лишь через несколько минут она взяла себя в руки и снова подошла к подоконнику.

Наконец в кармане завибрировал мобильник.

«Потюня!» - прочитала она.

– Катя, ты извини, но мне до тебя еще минут пятнадцать, не меньше, - виновато засопел тот в трубку. Послышался резкий звук сигнала, вслед за ним недовольное чертыхание.
– Вот, так спешу, что едва

в аварию не попал... Только выехал из редакции. Жоржсанд совещание устроила в конце дня. Так что мчу. Или мчусь?
– задался он вопросом, чтобы смягчить ситуацию.

– Вень, ну нельзя же так: предупредил бы - я такси вызвала бы, принялась она его отчитывать.

– Да я понятия не имел о совещании! Заскочил на минутку - тут меня и сцапали, - стал оправдываться Потюня.
– А телефоны с некоторых пор наша начальница отключать заставляет. Ее даже режим «без звука» не устраивает, представляешь? За дисциплину взялась. Вот вернешься в редакцию - на своей шкурке прочувствуешь. Так мчу или мчусь?
– напомнил он.

– Мчусь, - Катя вздохнула.
– Ладно. Жду со стороны приемного покоя, как договаривались. Только будь поаккуратнее на дороге, у меня не осталось ни одной лишней минутки.

«Все равно опоздаю», - глянув на часы, расстроилась она и, чтобы чем-то себя занять, снова стала прислушиваться к шагам.

К разным, в основном медперсонала. И вдруг послышались совершенно другие - торопливые, нервозные.

«Женщина, - идентифицировала Катя.
– Грузная, в возрасте, явно чем-то недовольная. В перестуке каблуков - а это, как ни странно для зимы, снова шпильки - почему-то звучит угроза. Видно, зла на кого-то, на ходу строит план мести».

Чтобы проверить предположение, она опять обернулась и... впала в ступор. Двигавшаяся по коридору Людмила Семеновна Балай явно обладала магической силой: невозможно ни взгляд от нее оторвать, ни опять повернуться к окну, ни отбежать в тень. Ну прямо зловещий персонаж из мрачной сказки: развевающиеся полы норковой шубы, из-под которой мелькают щиколотки в полусапожках на шпильке, сведенные к переносице брови, напряженное лицо с хищным носом-клювом, высокий начес, делавший голову гораздо крупнее. Тень, которую, летя по коридору, отбрасывала дама, еще страшнее: она то вырастала впереди, то растягивалась до неправдоподобных размеров сзади. Впечатление усилила в очередной раз погасшая под потолком лампа...

У Кати по спине побежали мурашки, мысли застопорились, нараставший ужас сдавил дыхание... К счастью, занятая своими черными думами Балай никого и ничего вокруг не замечала. Скрипнула дверная ручка, в последний раз цокнули по цементному полу шпильки, зловещая тень скрылась вслед за своей хозяйкой.

– Подъезжаю, выходи, - сообщил Потюня в машинально прижатый к уху мобильник.

«А вдруг они обе задержались в приемном покое?
– со страхом подумала Катя, подхватив с пола пакет с верхней одеждой.
– Только бы не попасться им на глаза!»

К счастью, за дверью хоть и было многолюдно, но ни Лежнивец, ни Балай она не заметила. Быстро переоделась в туалете и спустя некоторое время села к Венечке в машину.

– Еще раз извини, -

виновато пробурчал тот.
– Помчали?

– Помчали, - обреченно согласилась Катя и посмотрела на часы.

Придется предупредить Надежду, что опаздывает.

– Надя? Это я. Не успеваю...

– Не спеши, - перебила ее адвокат.
– Сама собралась тебе звонить: отменяется нотариат. Проскурин свалился с температурой. Только что твоя бывшая подружка сообщила адвокату. Грипп, будь он неладен. Жаль. Надеялась сегодня покончить с твоим делом.

Услышав новость, Катя расстроилась, но при этом ее мысли почти сразу переключились на Виталика, который болел редко, но, как большинство мужчин, метко. И высокую температуру переносил с трудом: становился беспомощным, капризным, закатывал глаза, стонал, практически не вставал.

– Виталика жаль, - вздохнула она.
– Он тяжело болеет.

– Теперь это не твоя забота!
– успокоила Надежда.
– За ним есть кому присмотреть. Эта подружка твоя... Алиса, кажется? Постоянно с ним приезжает: или в машине ждет, или под дверью торчит. Пасет!
– усмехнулась она.
– Вот и пусть лечит. Может, и хорошо, что вы не встретились сегодня. В твоем состоянии не хватает только гриппом заболеть... Так что успокойся. Я уже в машине, - сообщила она после небольшой паузы.
– Могу подвезти договор: изучишь вечером. Ты где сейчас?

– К Партизанскому подъезжаем, - сориентировалась Катя.

– На такси?

– Нет, меня друг везет, - посмотрела она на умолкшего Венечку.

– Тогда давай встретимся где-нибудь в районе концертного зала «Минск», - предложила Надежда.
– Вернее, на Октябрьской. Раз уж так получилось, может, в химчистку успею. Весна на носу, а я второй месяц вещи в багажнике вожу.

– Хорошо. Я знаю, где там химчистка. Минут через пять будем.

– Ну, мне не меньше десяти-пятнадцати понадобится.

– Подождем.

– О'кей.

– Ну и чего там?
– Потюня еле дождался окончания разговора.

Я так понял, договор сегодня подписывать некому и мы едем на

Октябрьскую?

– Виталик заболел. Дождемся Надю, заберу брачный договор, а потом отвезешь меня в Ждановичи. Утром я вернусь в больницу на такси.

– В самоволку собралась?
– поднял брови Потюня.
– А тебе можно?

– Ну выпишут досрочно, - пожала плечами Катя.
– С отцом надо увидеться, его домой на ночь отпустили. Завтра - в Аксаковщину.

А... Ну тогда не надо такси, утром я за тобой заеду.

– Вень, спасибо, конечно, но придется очень рано вставать, -предупредила она.

Знала, что тот терпеть не может ранних подъемов.

– Ничего страшного. И потом, друг я тебе или нет?
– гордо спросил он.