Бесконечность любви, бесконечность печали
Шрифт:
– Понимаете.,, мы пытались... но... вот, например, больная Скоробогатова... В общем, она категорически отказалась переселяться, - покраснев, пожаловалась доктор.
– Знакомая фамилия... Дайте-ка историю... Кто из вас Скоробогатова?
– сдвинула брови начальница.
– Ну я!
– с вызовом отчеканила старожилка.
– Не имеете права ни переселять, ни выписывать.
– Ну почему же?
– внимательно просматривая исписанные листы,
– Курс лечения, как я понимаю, вами пройден полностью...
– Все равно не имеете права. Я хроник.
– Посмотрим...
В это время мужчина, стоявший рядом с ней, подошел к окну, положил руку на подоконник, затем на батарею, снова на подоконник и на батарею.
– Странно, горячие, а в палате прохладно... Почему окна не заклеены?
– вдруг повернулся он.
– Обратите внимание, как дует!
– Были заклеены...
– виновато забормотала завотделением.
– Я лично все окна проверяла.
– А вы Скоробогатовой спасибо скажите, - как бы между прочим встряла в разговор девушка с телефоном.
– Это она утепление на окнах поотрывала, сама только что призналась. А больная у окна после операции. Продует - получит осложнение.
– Ах вот как!
– казалось, начальница обрадовалась.
– Вот и повод для выписки: нарушение режима, порча имущества, - захлопнула она историю болезни и отдала распоряжение заведующей: - Готовьте документы на выписку. Предлагаю идти дальше, - обратилась она к мужчине.
– С этим недоразумением мы быстро разберемся.
– Не имеете права!
– взвизгнула женщина.
– Я буду жаловаться в Минздрав!
– Жалуйтесь, - спокойно отреагировала дама и показала на подошедшего ближе мужчину.
– Александр Андреевич как раз представитель Минздрава, он все видел и слышал.
– Я на вас буду жаловаться, на ваших блатных - вот таких, как эта!
– распалилась старожилка и кивнула в сторону Кати.
– Все знают: вы взятки берете. Вы еще ответите! Я в газету напишу! Я Президенту буду жаловаться! Я вам...
– Видите, с каким контингентом приходится работать?
– не обращая внимания на скандалистку, пожаловалась мужчине начальница.
– Да, сочувствую, - скривился, словно от зубной боли, мужчина.
– Я посоветовал бы отразить в выписке еще и оскорбление должностного лица при исполнении обязанностей. Идемте, Валерия Петровна.
Дверь за ними закрылась.
– Вот прямо сейчас буду писать!
– истерично прокричала им вслед пожилая женщина и принялась что-то суетливо искать в тумбочке.
– Сейчас, подождите у меня!.. Я вас всех упеку куда следует! Я вам всем покажу!..
Постепенно ее запал иссяк, и вскоре в палате установилась тишина.
Классическая иллюстрация человеческих отношений: в палате шесть человек, абсолютно разных по статусу, по темпераменту. Энергетические вампиры и потенциальные жертвы. И всем надо как-то ужиться в тесном помещении. Ликбез для начинающего психолога. Хорошо, что не встряла в разборки», - не успела она углубиться в анализ происходящего, как ее вниманием завладел странный поскуливающий звук.
Повернув голову, Катя увидела: плечи скандалистки мелко трясутся, а сама она, вытирая сморщенным кулачком бегущие по старческому лицу слезы-горошины, пытается что-то выводить на бумаге дрожащей рукой. Скулеж становился все громче, постепенно превращаясь в вой и приближаясь к пиковой точке, за которой по всем эмоциональным нормам должна последовать истерика.
Между тем в палате появились медсестра и санитарка с одеялами в руках. Первая поменяла в Алискиной капельнице бутылки и подошла к Кате, вторая пыталась утеплить окно, старательно укладывая одеяла на подоконнике. Все были заняты делом, никто не обращал внимания на готовую вовсю разрыдаться женщину.
– Гинекологические, пройдите в смотровую приемного покоя, - заглянула в палату еще одна медсестра. Возможно, по причине объединения двух отделений медперсонала сегодня в избытке.
– Орешко, Хилькевич, Проскурина, Селезнева...
– стала она зачитывать фамилии.
– В приемном в коридоре прохладно, так что лучше по очереди, чтобы не ждать, - посоветовала она.
– Дальше... Кри-вошапка... Кто Кривошапка?
– спросила она и, поймав кивок еще одной женщины, продолжила: - Вас переводят в восемнадцатую палату. Так... Теперь Скоробогатова...
– снова заглянула она в список.
Но сказать ничего не успела, так как началось нечто невообразимое. Приподнявшись с кровати, старожилка отделения захрипела, выпучив глаза, несколько раз попыталась вдохнуть воздух и вдруг... стала оседать между кроватями.
Занятая капельницей медсестра повернула голову и застыла, широко раскрыв глаза. Ее коллега оказалась расторопнее: бросим на кровать стопку медицинских карт, она мигом очутилась рядом с женщиной.
– Алина, зови заведующую! Тут у нас очередной цирк, - пытаны, приподнять больную с пола, попросила она.
Хлопнув ресницами, девушка оставила в покое капельницу и пулей вылетела из палаты.
– Ну что ж ты, Харламовна, творишь?
– пришла на помощь мед сестре санитарка, по виду ровесница старожилки.
– Ну когда ты свой язык поганый прикусишь? Перешла бы в другую палату, ни кто бы тебя не выписал. Привыкли, что ты у нас всегда зимуешь Еще Арина Ивановна была... По-человечески к тебе относятся, по-людски. Окна вот зачем-то расконопатила. А начмед у нас дама злопамятная, - усадила она больную на кровать.