Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

Господи, за что ему такое наказание? За какие грехи? Женщина, которую он долгие годы любил, надеясь, что когда-нибудь она станет его судьбой, беременна от другого мужчины! И это тогда, когда исчезло основное препятствие для их воссоединения: ушла от мужа, подала на развод.

Да как она могла, как посмела обмануть его ожидания, разрушить его мечты?! Это жестоко! Он этого не заслуживает!

«Долгожданная беременность... Это мог быть мой ребенок! Наш с Катей! Почему она меня не дождалась?
– кипела в груди Вессенберга оскорбленная мужская

гордость.
– Что теперь делать? Как найти выход из глупого положения, в которое сам себя загнал? Как только узнал, что она в больнице, толком ничего никому не объяснив, бросил все дела, ни свет ни заря был в аэропорту Мюнхена, с пересадкой во Франкфурте вылетел в Минск! Сутки практически не спал! Коченел на морозе, прорываясь в больницу! Ради чего? Узнать, что моя женщина спала с другим, она от него беременна?!»

– Ну, коль схлынуло первое волнение, полагаю, можно пригласить виновницу... столь неожиданного нашего знакомства?
– продолжил Обухов.

– Да... Только... Мне бы хотелось поговорить с ней наедине, -поднял глаза Генрих - Если позволите.

– О, понимаю!
– воскликнул мужчина.
– Валерия Петровна, позвоните в отделение. А мы с вами, пока молодые люди решат личные вопросы, займемся делами больницы.

– Конечно, Юрий Анисимович. Я сама собиралась в хирургический корпус. Надо проверить температуру в отделениях, в первую очередь в реанимации... Терапия? Это Лежнивец...

...Маленькая Катя сидела на полу в большой комнате бабушкиного дома и сматывала нитки. Клубков не счесть: разноцветных, больших, маленьких. А еще катушки с тонкой швейной нитью, мотки с толстой шерстяной пряжей, наборы для вышивания!

И ей следовало все это разобрать, рассортировать, смотать. Задание для Золушки! Но кто дал такое задание, она не помнила. Знала только - работу необходимо закончить как можно скорее, так как от этого зависит что-то очень и очень важное.

Она старалась изо всех сил, но процессу, казалось, не будет конца. Стоило ей покончить с одним клубком, как на его месте появлялся новый, а общее количество совсем не уменьшалось. Отчаявшись, она уже готова была заплакать, но тут волшебным образом все вокруг преобразилось, груды ниток и пряжи куда-то исчезли. Остался лишь один моток спутанный, бесформенный, но последний! Обрадованная, она подтянула его к себе, разворошила, попыталась отыскать конец, как вдруг почувствовала: что-то мешает движениям, рука начинает неметь. Вот уже ноет плечо, тупая боль приближается к груди. И тут с ужасом заметила - из мотка ниток выползла длинная змея, обвила запястье, стала подниматься все выше, выше...

Катя попыталась скинуть с себя змею, но та вдруг зашипела, выбросила длинное жало и...

– ...Екатерина Александровна, проснитесь, - кто-то коснулся Катиной руки, заставив открыть глаза. Она близоруко прищурилась: рядом с кроватью стояла заведующая терапевтическим отделением.
– Вас срочно зовут к начмеду!
– донеслось до нее.

Тут же почувствовала, как заныло занемевшее во сне плечо.

– Зачем?

– Не знаю. Сказали срочно, - понизила голос завотделением.
–

Административный корпус, третий этаж. Вас проводить?

– Спасибо, я сама, - Катя присела на кровати, пытаясь сбросить остатки сна, тряхнула головой, взяла с тумбочки очки. «Ну вот, началось... Права Оля, где-то пересеклись мы с этой женщиной. Иначе она не вспомнила бы обо мне в такой день - авария, комиссия... Видно, невтерпеж».
– А как начмеда зовут?

– Лежнивец Валерия Петровна.

«Лежнивец, Лежнивец, - брела она по лабиринтам больничных коридоров и пыталась хоть что-нибудь вспомнить.
– Нет, не видела, это точно. И что ей от меня надо?.. Ладно, посмотрим, послушаем, а там определимся. Возможно, какая-то ошибка. Перепутала с другой».

В кармане завибрировал телефон.

– Привет, Веня, - прижав трубку к уху, произнесла она почти шепотом.

– Кать, ты как там? Не замерзла?

– Не замерзла, - успокоила она и, заметив на стене указатель «Административный корпус», добавила: - Меня в другое отделение перевели. Вень, скажи: тебе знакома фамилия Лежнивец?

– Лежнивец? Мужчина или женщина?

– Женщина. Валерия Петровна.

– Нет, не знаю такую. А что?

– Она работает начмедом. Меня вдруг к ней вызвали, - поделилась Катя, читая таблички на дверях.

– А-а-а, - протянул Потюня.
– Кажется, я знаю, в чем дело... Короче, твой Генрих из Германии прилетел и прорвался в больницу. Наверное, теперь ждет тебя в ее кабинете.

– Подожди...
– Катя остановилась.
– То есть как прилетел?

– Я ж тебя утром предупреждал о сюрпризе, - шмыгнул носом Веня.
– А раньше времени не хотел говорить: вдруг он не смог бы вылететь.

– Как он узнал, что я в больнице?

– Я ему вчера сказал. Он как раз позвонил, когда я был на Чкалова

– Веня, зачем?!
– простонала Катя.
– Я же просила: никому ни слова! Ты же обещал!

– Ну, само собой как-то получилось, - повинился тот.
– Понимаешь, он в панике был, куда ты пропала. Вот я и не выдержал. Но о том, что ты беременна, он не знает, - спохватился Потюня.

– Спасибо и на этом! Ты хоть понимаешь, что вмешался в мою личную жизнь?
– она начала злиться.

– Кать, ну... Я подумал: если ты ему небезразлична, если он отец...

– О чем ты подумал? Но главное - чем? Генрих не имеет отношения к моей беременности! Что я ему скажу? Ты хотя бы мог у меня спросить!

– Так я спрашивал, - виновато пробормотал Вениамин.
– Ты толком не ответила. Ну извини, так получилось.

– Извинить? Я тебе как другу доверилась, а ты!..

– Мне показалось - он тебя любит...